– Знаешь… – вздохнул Идрис, – всё сложно.

– Что там? – трясущимся голосом спросила Кристина.

– Я увидел печать безбрачия и ранней смерти, – зрители в зале начали взволнованно перешёптываться. Пустов продолжал, – Это произойдёт через три года. Ты по календарю ходила. У вас с молодым человеком будет ребёнок. Видел его душу, заключённую в нераскрывшемся бутоне розы. Волосы видел у него. Златовласый. И вьются они. Длинные. Рекой по карте распластались. Перед мальчиком выход на белый свет из чёрной двери, но он не может из неё выйти. Она захлопнулась перед ним. Это признак смерти его во время родов. Молодого человека вашего видел. Его паук в кокон замотал. Это значит, что мать потребует, чтобы он себе новую искал девушку, которая ему здоровое дитя родит. Видел, как вы стоите на одной ноге у края пропасти на сильном ветру. Падаете вниз и проваливаетесь под лёд, пытаетесь выбраться, но прорубь тут же покрылась толстым слоем льда. Это признак того, что вы не смиритесь с потерей вашей любви и уйдёте из жизни, сбросившись с моста в реку.

У девушки ноги подкосились.

– Лариса, воды! – крикнул Пустов. Снова послышалось сладостное цоканье тонких каблучков её белых лакированных туфелек. Тот продолжал, – с вами всё в порядке? – люди из зала вскочили на помощь, но Идрис остановил их, – всё хорошо! Всё под контролем! – приложил руку к её груди. Она сразу же задышала легче. Тут и Лариса с водой подоспела. Подала Кристине.

– Мне лучше… Спасибо! – отвечала та, отгородившись от стакана рукой.

Идрис покивал головой.

– Действительно храбрая! – помог ей встать, – Метку наложила мать твоего возлюбленного. Терпеть не может тебя. Да и сглаз сильный. Но тебе повезло: я знаю, как снять метку. Готова ли ты пройти обряд очищения?

– Да!

– Тогда потерпи чуть-чуть. Я приложу к твоему лбу свой защитный амулет, прочитаю молитву на староаланском языке. Если ты почувствуешь лёгкое тепло, то не бойся, не переживай. Это так действует обряд очищения. Всё будет хорошо! Ты готова?

– Да…

– Тогда начали!

Под взволнованный ропот особо впечатлительных зрителей он начал свой обряд. Приложил ко лбу Кристины свой амулет, вдавив посильнее, и начал произносить какую-то белиберду. Надо было видеть, как давился Евгений от смеха, еле сдерживая воздух внутри лёгких. Давно его никто так не смешил своим «великолепным» знанием своей вариации староаланского.

– Ушт халишба шуркумур белькисьти умуржан елды казы габир анной уштиклабульт манпаражэхор удчугук… – дальше пошло полушёпотом неразборчиво.

Закончив читать, Дмитрий спрятал амулет за грудью и повернул девушку к публике. На луб у неё запечаталось изображение перевёрнутой пентаграммы. Теперь точно все бабки города её за сатанизм заклюют. Она же, улыбаясь, как дура, вылупилась на зрителей, осознавая, что подкинутые ей за роль пару-другую лишних тысяч не стоили того, чтобы сейчас позориться на сцене пусть перед такой маленькой, но толпой.

– Обряд окончен! – объявил Идрис, – приняв пафосное положение своего тела, – теперь все печали обойдут тебя стороной. Не бойся идти к новым свершениям. Будут у тебя здоровые дети, а мама твоего парня тебя полюбит. Главное – верь в себя, и ничего не будет тебе преградой. Поняла?

– Я поняла вас! – отвечала она, улыбнувшись так, будто актриса в рекламном ролике, у которой прямо во время очередного дубля началась сильная диарея, но доснять кадры нужно позарез, не то режиссёр убьёт.

– Тогда иди с Богом. И я дарю тебе оберег, который в дальнейшем защитит тебя от сглаза. Главное – носить его у самого сердца не снимая даже во сне или в бассейне. И всё будет хорошо! Только не потеряй. Всё поняла? – вручил ей оберег.