Такая же Миньона – душа всякого из нас. Даже далекая от Бога душа томится по Богу и жаждет Его; жаждет, потому что, нося в себе масштабы бесконечности, только на Бесконечном может успокоиться…

Даже самая острота ненависти ко Христу иных людей показывает их веру. Вот теперь французское правительство борется со Христом, как боролся с Ним некогда Иулиан Богоотступник. В этой борьбе есть какое-то безумие и бешенство злобы. Желают изъять имя Христа из уст граждан, охранить слух детей от звуков этого имени, воспитать детей вне всякого религиозного воздействия. Армия шпионов следит за служащими людьми, не порывающими с Церковью, и офицер, который посещает храм и приступает к таинствам, попадает на дурной счет, и служебное движение его замедляется.

Не то же ли было тогда, когда Иулиан Отступник посылал в изгнание христиан, всячески издевался над христианами, завалил храм Гроба Господня и другие святыни Иерусалима, чтобы истребить на земле все следы Христовой жизни на земле… Но против одного следа пришествия Христова был он бессилен – против следа, оставленного Христом в сердцах человеческих.

И если могло показаться по действиям Иулиана, что он не признает Христа, то только человеку близорукому.

И та власть, которую имел над Иулианом преследуемый им Христос, выразилась в предсмертном его восклицании, которое является одним из самых торжественных исповеданий, вылетавших когда-либо из уст людей, гибнущих за Христа, и которое было теперь тем более знаменательно, что являлось последним признанием человека, посвятившего всю свою жизнь ненависти ко Христу: «Ты победил, Галилеянин!»

Христа Иулиан считал страшным призраком, который надо отогнать от человечества… Теперь же Христос вставал перед ним во всей своей реальности, во всей несомненности Своей вечной власти и Своей непреходящей победы и над ним, над Иулианом.

Ожесточенная борьба кончилась торжественным признанием побежденного…

Мог ли с мертвым так страстно бороться Иулиан!.. Жизненность власти Христа над миром, это чудотворное слово, через ничтожных рыбаков проникавшее в глубь семей, к недоступным тайникам семейных очагов, в ряды непоколебимого римского войска, к скамьям сенаторов, к гордым сановникам и в самые дворцы цезарей и склонившее наконец к ногам Христа равноапостольного Константина, постоянно жгли и мучили Иулиана.

Христа не признавать нельзя. Можно с Ним бороться или Ему покориться. Но чувствует Его всякая душа.

И сколько среди нас, в нашей обыденщине, таких Иулианов, которые кричат о своем неверии и своим неспокойным отношением ко Христу только доказывают, какую власть имеет над их душой отрицаемый ими Христос.

Если я считал Магомета ложным пророком, я говорю о нем спокойно, потому что для меня Магомет – величина несуществующая, не имеющая для меня ровно никакого значения. Я могу его поклонников, учеников его ложного учения, жалеть. Но могу ли относиться к самому Магомету с проклятием или с ненавистью – к заблуждающимся его ученикам? Я просто прохожу мимо них, как мимо людей, совершенно мне чуждых по духу.

Но посмотрите на другого невера. С каким жаром станет он говорить вам против Христа и христианства, каким горит он чувством злобы и ненависти…

Мечта, обман?.. Но отчего же эта самая мечта, если это только одна мечта, так его тревожит…

Нет! Его ненависть – только оборотная сторона той любви, которую возбуждает к Себе Христос в других людях… Это только любовь мучительная и мучающая, вместо той, чтобы давать счастье и покой.

Замечали ли вы в земных отношениях проявление глубокой ненависти некоторых лиц к тем людям, к которым их тянет, но которые не идут на сближение с ними?