— Ты в порядке?

Вопрос прозвучал не для меня, но я всё равно обернулась, чтобы лучше видеть его лицо в этот момент.

— Когда я говорю «ехать домой», я хочу, чтобы ты ехала домой, понятно? — Шеф повернулся и посмотрел на меня. Ничего, кроме гнева, в его стальном взгляде не читалось. — Я. Сказал. В квартиру!

Я закусила саднящую губу, тут же ощутив металлический привкус, кивнула и, резко развернувшись, направилась в подъезд.

Чего я ожидала? Это же вечно жёсткий, как пласт стали, Поклонский, а я всего лишь та, кто не выполнил его требование. Сейчас будет отчитывать за всё и сразу. Вероятно, ещё и злость сорвёт за свою потрёпанную бабочку.

Стоя на площадке, я не решалась войти. В носу щипало от подступающих слёз, и я чисто в силу привычки не могла толкнуть входную дверь, хотя и понимала, что босс будет подниматься практически следом. Но, как это всегда и происходит, я сделала несколько глубоких вдохов и вошла, чувствуя, что подступающая к глазам влага сходит на нет.

Дальше прихожей пройти не решилась, наивно полагая, что сразу после выговора уйду прочь. Зачем разуваться и делать лишние телодвижения?

Когда дверь открылась, моё несчастное сердце с таким грохотом стало долбиться о рёбра, что разогнанная кровь просто кипятком заструилась по венам. Поклонский закрыл за собой дверь, посмотрел на меня исподлобья, бросил ключи на тумбу и разулся. Молча. Не понимая, как на меня давит такое его внимание, режущее, словно скальпелем по нервам.

Сделал два шага и встал настолько близко, что я ощутила его дыхание на своём лице.

— Ты просто не представляешь себе, как сильно я хочу сейчас придушить тебя, Вавилова. Куда подевались твои мозги?

Я хотела ответить, но почувствовала, как сжимается спазмом горло. Посмотрела в стальные, полные гнева, глаза и замерла, когда уголка губ коснулся его палец. Чуть поморщилась от неприятной рези.

— Больно? — спросил он. Спросил настолько тихо, что я внезапно поняла, что гнева там не было и в помине.

Замерла, ошеломлённо глядя в его глаза, и не смогла выдавить ни единого звука, потому что не понимала, откуда в последнем слове столько… беспокойства? Определённо не злости.

— Ссадина небольшая, но обработать нужно. Кровит.

Он взял меня за руку и потянул на кухню, не обращая внимания даже на стук каблуков, что ясно давали понять — Вавилова нарушает одно из правил этого дома.

Я не сопротивлялась. Впрочем, не смогла бы, даже если бы захотела. Кажется, шеф только что разорвал годами выстраиваемый шаблон.

Поклонский усадил ошеломлённую меня на стул, достал аптечку и, судя по тому, как тщательно он перебирал различные пузырьки, начал искать антисептик. Достал зелёнку, внимательно посмотрел на меня и, видимо, решив, что его будет воротить от вида зелёного пятна на моих губах, поставил её обратно.

— Там есть хлоргексидин, — неуверенно протянула я.

Неуверенно, потому что не ждала, что он найдёт среди этого разнообразия препаратов нужный. Но оказалось, что он вполне на это способен. Выудив антисептик, шеф нанёс его на ватный диск и приблизился ко мне.

Первым моим порывом было немедленно отшатнуться и телепортироваться как можно дальше из этой кухни, квартиры, города, страны, а лучше вообще из вселенной. Простите, но разве люди выживают с таким пульсом, когда сердце стучит где-то в извилинах опухшего от событий мозга? А с полчищем крылатых тварей в животе?

— Не дёргайся, — тихо попросил Поклонский, когда я судорожно сглотнула.

Он осторожно стал промакивать ссадину ватным диском, а когда я поморщилась от неприятной рези, даже дунул, не обращая внимания на мои округлившиеся глаза.