Последнее не было частью бдсм-сессии — как объяснил Дав, Ник просил фото для клуба, и Мария была не против демонстрации тела, только попросила не снимать лицо. Постепенно она поняла, что фотографирование тоже возбуждает — то, как он смотрел на ее тело через объектив и особенно что при этом говорил.

— Твоя киска как розочка… редкая роскошная розочка с темными лепестками, — прошептал он, поднося объектив довольно близко и явно снимая крупный план, пока она лежала, связанная, и текла.

В другой раз он намазал все ее тело маслом, чтобы сделать особенные блестящие фото с флуоресцентной веревкой.

После фото — страстный восхитительный секс, сводящий с ума. С каждой ночью все дольше.

Он учил ее сильно не шуметь, гасить стоны, сдерживать вскрики. Но она не могла даже заткнуть рот рукой, потому что всегда была связана. Иногда Дав сам закрывал ей рот ладонью, и она стонала в нее, пока он трахал. Пару раз он делал кляп из толстой веревки, вставляя ее между зубами и крепко завязывая на затылке. Это так усиливало чувство беспомощности, что она едва не теряла сознание от наслаждения.

«Ты очень красивая, хрупкая и тонкая, — шепотом говорил он, рисуя узоры на ее животе пальцем перед сном. — Ты моя нижняя куколка. Я хочу всегда быть добрым с тобой».

Иногда ей казалось, что он так уговаривает сам себя.

Привыкнув к тому, что он делал, Мария окончательно осознала, что он сдерживается, когда заметила, как подрагивает его рука во время сессии. Он дважды сжал кулак, расслабляя пальцы перед тем, как затянуть очередной узел, но в ответ на ее вопросительный взгляд посмотрел так, что желание задавать вопросы отпало.

Мария опустила ресницы и поклялась себе, что будет терпеливой и тактичной. Кроме того, ей нужно было показать, что она умеет соблюдать правила. Правило номер один: «Не провоцируй, не ставь под сомнение…». Он не говорил: не задавай лишних вопросов, но это подразумевалось. Она помнила, хоть еще и не осознала до конца.

Впрочем, забыть было бы сложно — ее новый парень отлично умел держать дистанцию. Каждую ночь, которую Мария проводила у него, она спала в гостевой спальне. Когда они болтали, он почти ничего не рассказывал о семье и друзьях, упоминая лишь о разных знакомых, которые были, судя по всему, не слишком важны для него. Ни слова о прошлом. Ни слова о бывших. Ни слова о слабостях.

К ней он тоже не лез и ни о чем не расспрашивал, хотя Мария невольно все равно упоминала и о родителях, и о друзьях, и пару раз даже об Игоре. По другому у нее просто не получалось. Так Дав узнал, что в Москву она переехала пять лет назад из Питера, и все важное в жизни случилось уже здесь: первая съемная квартира, первая крутая работа, первый хороший заработок, первый опыт в теме и первые серьезные отношения, после которых она собирала себя по кускам.

Большую часть того, что она рассказывала, он никак не комментировал, лишь немного расспросил о том, что она раньше практиковала в Теме. Тогда Мария нехотя призналась, что опыт с предыдущим партнером был достаточно однообразный: немного приказов, немного шлепков, наручники и пара игрушек.

— Наверное, было еще много разговоров? — бесстрастно уточнил он, но в глазах плясали смешинки, и Мария расхохоталась. Он попал в точку — ее бывший обожал рассуждать и писать ей о куче разнообразных интересных практик и воздействий, которым он собирается ее подвергнуть. Но до этого никогда не доходило.

— Как ты догадался? — весело спросила она.

— Ну, он просто классический мудак по описанию. Жадный, ленивый и без фантазии, — улыбнулся Дав, но голос был таким жестким, что Мария вдруг поняла: сама того не желая, она вызвала ревность.