– Советский интеллигент, – поправил я. – Это обстоятельство сильно смягчает мою вину.

– Но только не здесь. За границей ты – русский, поэтому будь добр учись, пока я добрая, чтобы не позорить свой народ.

Она взяла меня за руки и прямо посреди тротуара стала учить танцу.

– Венский вальс – самый простой. Его ещё называют медленным вальсом. Но в нём есть особенности. Я иду назад, а ты выполняешь первый шаг первого такта не мимо моих ног, а между. Тогда поворот выглядит особенно эффектным!

– Между – это хорошо. Мне там нравится.

– Не пошли! Тебе не идёт. Лучше учись. Весь шарм венского вальса в разнице между движениями партнёра и партнёрши в один такт. Когда ты совершаешь движения первого такта, я танцую уже второй. И наоборот. Всё понял? Тогда танцуй! Ногу мне не отдави, медведь! Теперь – лучше. Молодец! Танцуем дальше!

Мы кружились посреди безлюдной в поздний час средневековой улочки в вихре венского вальса. С той поры я танцую исключительно венский вальс.

– Я не вернусь больше на курорт. Ты отвезёшь меня в аэропорт?

– Сейчас? Но на дворе ночь.

– Скоро рассвет. На Париж есть ранний рейс.

– А что ты будешь там делать?

– Возьму билет до Ниццы и полечу к маме и сыну. В Марселе я сейчас не смогу. Надо собраться с чувствами, перевести дух. Только представлю глаза Поля, так всю душу выворачивает наизнанку. Всё-таки какая я свинья! Съездила на курорт, полечилась. Наставила мужу ветвистые рога. Никогда не верь женщинам! Все мы стервы.

Ещё минуту назад она стонала в моих объятиях, а теперь рядом лежала чужая женщина.

– А как же твои вещи на курорте?

– Попросишь Натали собрать их. У меня компактный чемодан, он её сильно не обременит. Твой друг же проводит её до аэропорта?

– Чем объяснить ей твой внезапный отъезд?

– Скажешь, что мать телеграмму прислала. Ребёнок плохо учиться стал. Не хочу спекулировать чужим здоровьем. Особенно мамы и сына. А ты просто провожал меня на самолёт. Я же могла улететь еще позавчера.

Дикторша уже объявила посадку на рейс Вена – Париж, а я всё не отпускал её руки. Она смотрела в сторону.

– Я не хочу тебя терять.

– Захочешь – найдёшь. Я же оставила тебе номер телефона.

– Мне кажется, что я влюбился в тебя.

– Не трави душу, Адам! Я сама запуталась. Но нужно время. Понимаешь, время. Моё бегство – это лучшее, что я могу сделать сейчас для всех нас: для тебя, для меня, для Поля. Всё. Мне надо идти!

Её губы едва коснулись моей небритой щеки, и она быстрыми шагами пошла на пограничный контроль. Я смотрел ей вслед, и вы не поверите, док, слёзы катились из моих глаз.

Саша подарил Натали журнал со своей фотографией на обложке. Мы провожали её вдвоём. Я – как носильщик чемодана Анны, он – как любовник. Перед рейсом распили большую бутылку виски в буфете аэропорта. Натали не слазила с Сашиных колен. А летом вышла замуж за антиквара.

Саша получил вид на жительство в США и уехал в Калифорнию. Он снялся в двух голливудских фильмах в эпизодических ролях, но зритель его не заметил. Режиссёры о нём быстро забыли, и вскоре он умер, не сумев выйти из запоя.

Мне вначале отказали во въезде в Штаты. Зато приняла Канада. Я устроился в компьютерную фирму в Монреале и скоро встал на ноги. Завёл счёт в банке, купил дом, машину.

Через год я позвонил Анне. Она очень обрадовалась моему звонку. Я предложил ей встретиться в Баден-Бадене. Она согласилась. Каково же было моё изумление, когда она нарисовалась там вместе со своим мужем.

Поль оказался классным парнем. За год проживания во франкоязычной провинции я неплохо освоил его язык, поэтому проблем с общением не было. Вот только ощущение некой натужности не пропадало в нашем общении. Его мы старались заглушить алкоголем. За три дня, проведённые им на курорте, мы выпили бутылок десять водки. Судовладелец вызвал его на капитанские курсы, и все вздохнули с облегчением. Честолюбивый Поль поехал учиться, чтобы сделать карьеру. Ему не пришлось вызывать меня на дуэль, бить мне морду. Всё решилось само собой. После его отъезда Анна ещё денёк морально истязала себя, а потом нас снова закрутило в вихре венского вальса.