На диване напротив сидит Джон, рядом с ним Маркус. Эйден и Дэн заняли кресла слева от них. Кай сел в кресло, а Рид и Макс на диван справа.

Все рассматривают меня с интересом, ну еще бы, они ведь видели меня только грязной и в рваной одежде. Некоторые из них смотрят с презрением. Как будто меня это трогает. Может, и трогает, но я надеюсь, что хорошо это скрываю, рассматривая каждого из них.

Перебрасываю влажные волосы на левое плечо и откидываюсь в кресле, делая вид, что мне все равно. Это прекрасная возможность узнать, насколько я хорошая актриса. Я готова выслушать, что они мне скажут.

– Ханна, мы собрались здесь, чтобы обсудить твою дальнейшую судьбу, – произносит Джон, от его слов меня начинает слегка подташнивать. – Сама понимаешь, отпустить мы тебя не можем по ряду причин. Первая из них…

– Я видела ваши лица, – перебиваю я нервно.

Джон снисходительно улыбается, остальные не скрывают смешки.

– И это тоже, – кивает главарь, а потом слегка подается вперед и продолжает. – Но я говорил о побочных эффектах от сыворотки.

Понимающе киваю, хотя, признаться честно, не понимаю, какое им дело, если я вернусь домой и умру мучительной смертью от действия препарата, что мне ввели.

– Ага, знаю, – говорю я, имея в виду, что знаю, про что он говорит.

Все почему-то с подозрением смотрят на меня. Не могу удержаться и закатываю глаза, такое чувство, что они считают меня совсем недалекой:

– Вы уже упоминали об этом ранее, – торопливо поясняю я. – Да и Аманда рассказала, пока мы сидели в клетках. Также она сказала о таблетках, которые помогают справляться с побочными эффектами. И если я не буду их принимать, то скорее всего умру, ну или превращусь в овощ.

Все выглядят слегка удивленно, словно не ожидали от меня такой разговорчивости. Что ж, признаться честно, это один из моих минусов – болтать, когда волнуюсь.

– Все верно, но так же ты не можешь уйти и по другой причине, – вновь заговаривает Джон. – Если тебя найдут члены "Равенства", то используют твою силу против неугодных им людей. А этого мы допустить не можем, – он пристально смотрит на меня, вероятно, ожидая какой-то реакции, но я молчу, не представляя, что сказать, поэтому Джон предлагает. – Ты можешь остаться у нас на некоторое время. Ты не будешь пленницей, но…

Он же это несерьезно? Они ведь не думают, что я буду сидеть в этом непонятном месте, пусть и не в качестве пленницы, но все равно без права на свободу? Не могу справиться с собой, ощущая, что терпение трещит по швам. Да, импульсивность – еще одно из моих качеств, когда я нервничаю. Перебиваю его, понимая, что меня заносит, но не могу ничего с собой поделать:

– В роли кого вы предлагаете мне остаться? Может быть, лабораторной мыши, над которой будут проводить опыты и заставлять горстями жрать таблетки?

Хочется треснуть себя по лбу. Это конец. Куда, спрашивается, делся мой настрой притвориться кроткой овечкой?

– А что, неплохая идея, – раздается фырканье, кто бы мог подумать, Маркуса.

Он в расслабленной позе развалился на диване и неспешно потягивает пиво.

Ну что за козел? Я знаю его десять минут, но уже всей душой терпеть не могу этого придурка! Кровь приливает к щекам, но я прилагаю колоссальное усилие, игнорируя Маркуса и делая вид, будто никто вообще ничего не говорил. Злюсь так, что скоро пар повалит из ушей. Знаю, что перебарщиваю и загоняю себя все глубже, но остановиться уже не могу:

– Или может быть мне готовить для вас, парни? Заняться уборкой? Стиркой? Танцевать стриптиз? Еще какие-то пожелания?

– А что, неплохая идея. Девчонка дело говорит. Кто бы мог подумать, что у нее есть мозги! – все тот же ненавистный насмешливый голос.