Я приложила руку к груди. Моя ладонь была холодной от стакана с вином.

– Мое биполярное расстройство не такая уж страшная вещь, – заверила я Паоло.

Но это была ложь. Даже если большую часть времени я и могла нормально функционировать. Все было очень страшно – гораздо хуже, чем я пыталась заставить его думать.

Паоло опустил глаза, на секунду задумался, потянулся и взял стакан. Глоток – и в его глазах снова появилась игривая искорка.

– Хочешь покажу, как искать рыбу?

Он сунул руку в футляр и протянул мне круглый кусок пластика размером с тарелку для соевого соуса.

– Это фильтр.

Я зажала его между большим и указательным пальцем.

– Что он фильтрует?

– Фильтр делает цвета ярче, убирает помутнения и тому подобное. Это – поляризатор, наверное, самый важный. Некоторые вещи ты можешь улучшить на компьютере, но поляризатор меняет то, что ловит камера – вещи, которые ты не можешь добавить или убрать.

Мне нравилось, когда Паоло говорил как ученый.

– Противоположность вспышки.

– Да, в каком-то смысле. Поляризатор в основном устраняет отраженный свет, который для камеры делает небо более голубым, облака – более воздушными. Посмотри на воду без него, и ты просто увидишь блеск на поверхности, отражение. Но с фильтром…

Паоло защелкнул фильтр, затем указал на воду и передал мне камеру, наблюдая за выражением моего лица.

Дисплей представлял собой широкий прямоугольник, достаточно большой для нас обоих. В нем вода казалась прозрачной, как в аквариуме.

– Неплохо, правда? Именно поэтому рыбаки носят поляризованные солнцезащитные очки.

Даже после года, проведенного вместе, Паоло все еще учил меня чему-то новому. У меня все еще дрожали ноги, но я должна была отдать ему должное – следить за рыбой оказалось более захватывающе, чем я ожидала. Я снова села и приподняла солнцезащитные очки, которые постоянно сползали мне на нос.

– Этот топ совсем не обязательно должен быть на тебе.

Он приподнял бровь, без сомнения, зная, что я в одном бокале вина, чтобы действительно снять его.

Возможно, я бы так и поступила, если бы не звук приближающейся лодки. Гортанное тарахтение старого мотора, отзвуки детских голосов: только обрывки слов и восклицания, целые фразы терялись в шуме ветра. Паоло насмешливо посмотрел на меня, потом на приближающуюся лодку, замедлившую ход. Я немного приподнялась.

На лодке была семья – два бледных родителя, по-видимому, со Среднего Запада, и трое детей младшего школьного возраста. Намазанные кремом от загара, они обходили друг друга и тихо спорили, как будто уже придя к какому-то решению. Отец помахал нам рукой. Паоло закатил глаза так, чтобы заметила только я, поскольку никогда не вел себя грубо. Он наклонился к ним.

– Тут есть какие-то особенные места для рыбалки? – спросил отец.

– Не в это время дня, – произнес Паоло. – Лучше рыбачить ближе к берегу утром, но сейчас нет никакой разницы.

– Первая поездка к озеру, – сообщил отец, выключая двигатель.

Я заговорила со старшим мальчиком, который, приподняв ногу, гордо стоял рядом со своим отцом.

– А ты? Наслаждаешься летними каникулами?

Он застенчиво кивнул; когда двое младших детей сцепились у него за спиной – началась внезапная потасовка.

Потом на них прикрикнула мать, и детские голоса стали громче.

– Ты! – произнес один ребенок.

– Я ничего не делал! – настаивал другой.

Они столпились на носу и вглядывались в поверхность воды.

– Что-то случилось? – удивился Паоло.

– Ключи! – закричала обеспокоенная мать, театрально обняв себя руками. На секунду я подумала, что она имела в виду конкретное место у побережья Флориды, но она, конечно, имела в виду те ключи, которыми заводили лодку. Младший ребенок засмеялся.