– Зачем? – спросил Антонов.

– Кто ее знает… Может, привязалась.

– Черта с два! Такие ни к кому не привязываются.

– Значит, она просто не доверяет Павлине, – рассудил Второй. – Наверное, девочка слишком много знает. По существу, она находится под домашним арестом. Училась дома, друзей и подруг сроду не имела, на людях появляется только в компании Темногорской, Лося или других охранников. Пленница. И, скорее всего, еще одна девственница.

Второй закрыл папку и отодвинул ее от себя, а потом сделал то, что ему уже давно хотелось сделать: достал сигарету и закурил. Антонов поспешил вернуться на свое место. Его ноздри дрогнули и сузились. Бросив курить, он оставался неравнодушен к табачному дыму, и когда делалось невмоготу, сосал леденцы на палочке. Второй был осведомлен об этой слабости Антонова, а потому старался не курить в его присутствии. Но сегодня сдержаться не получилось. Очень уж необычное дело вырисовывалось.

– Можешь открыть окно, – сказал Второй, гася докуренную до середины сигарету, а когда Антонов снова сел, сказал: – Я решил оказать Чацкому содействие. Точнее, взять инициативу на себя. Эта Темногорская крайне опасна. Она психически нездорова и готова идти к своей цели по трупам. Вот для чего ей понадобился Шамиль – расчищать дорогу.

– Знать бы еще, что у нее за цель, – пробормотал Антонов.

– Не сложно догадаться.

– Да?

Бросив на подполковника недоверчивый взгляд, Второй поинтересовался:

– Ты что, не обратил внимание, с кем якшалась Темногорская в последнее время?

– Вы слишком быстро листали…

– М-да. – Второй опустил глаза. – В общем, на протяжении последнего года она неоднократно посещала американское посольство, где, как сам понимаешь, церэушник на церэушнике сидит и церэушником погоняет. Так что защита от прослушивания там на высочайшем уровне. Удалось расшифровать лишь несколько отдельных слов. Одно из них – аванс. Оно звучало трижды. А неделю назад на банковский счет Темногорской было перечислено десять миллионов.

– Тот самый аванс, – задумчиво пробормотал Антонов. – За что?

– Это нам и предстоит выяснить.

– Не совсем мой профиль.

– Ничего, справишься, – сказал Второй. – Войдешь в доверие и разузнаешь.

– Но каким образом? – воскликнул Антонов.

– Легенду мы тебе соорудим. Будешь наемным киллером. Судя по окружению Темногорской, такие люди ей нужны.

– А если она меня к себе не подпустит?

– Ты сам приблизишься.

– Это как?

Порывшись в папке, Второй отыскал нужную страницу, просмотрел ее и накрыл растопыренной пятерней.

– Два раза в год, – сказал он, – Темногорская посещает какую-нибудь премьеру в Мариинском театре. – Взглянув на подчиненного, Второй счел нужным уточнить: – Это в Санкт-Петербурге.

– Так, – наморщил лоб Антонов. – И что?

– А то, что очередная премьера состоится в конце этой недели. Ложа уже заказана. На троих.

– Темногорская, Павлина и еще кто-то…

– Правильно мыслишь.

– Неужели третьим будет Шамиль?

– Не думаю, что он обнаглел настолько, чтобы выходить в свет.

– Тогда Лось.

– Скорее всего, – согласился Второй. – И еще одна очень важная деталь. В театре Темногорская всегда появляется в бриллиантовом колье восемнадцатого века. Когда-то оно принадлежало Екатерине Великой и несколько лет назад ушло с молотка в «Сотбис» за два миллиона швейцарских франков. До недавних пор покупатель был неизвестен, сообщалось лишь, что это «дама из благородного семейства». Но парни из ФСБ прояснили ситуацию.

– Нам это что-то дает? – спросил Антонов.

– Сейчас узнаешь, – пообещал Второй. – Вот что я придумал…

Он заговорил, и, по мере того, как подполковник вникал в суть, его губы расплывались во все более и более широкой ухмылке.