Я еще раз вернулась в ротонду и буквально облазила пространство вдоль и поперек. Но ползала я не зря. В одном из углов, ближе к выходу, в почве что-то виднелось. Я подковырнула землю и вытащила маленькую перламутровую запонку. Кому она принадлежит? Скорее всего, убийце. Ведь на Самохвалове была футболка, которая никак не вяжется с запонкой.

Еще одну находку я обнаружила под одним из окон коттеджа. Я обошла его со всех сторон. А если быть точнее, к коттеджу подходило определение «загородный дом». Это было двухэтажное строение, без архитектурных излишеств и нагромождений в виде башен и башенок, шпилей и тому подобных деталей. У правой стороны дома росло раскидистое дерево, и вот как раз около его основания я и отыскала маленький флакон из-под лекарства. Флакон был пустой, и этикетка на нем была содрана. Со всеми предосторожностями я поместила флакончик в целлофановый пакет.

Если все эти находки относятся к убийству, то сработано преступление на редкость грубо. И ладно запонка, вполне могла потеряться. А флакон с лекарством – пока я предполагала худшее, что это орудие убийства, – выброшенный рядом с местом преступления? Странно…

Я подошла к Анастасии и спросила ее, какая комната расположена как раз напротив дерева.

– Это гостевое крыло, – объяснила девушка, – а вот это окно, выходящее на сторону, где растет дерево, находится в комнате, в которой ночевали Александр Кириллович и его жена Виолетта.

Вот оно что! Может быть, женушка Самохвалова приложила руку к его смерти? Как знать. Доля логики в этом есть. Подлила дамочка мужу лекарство, а флакончик швырнула в заросший сад. Если бы не выстрел, может, и за несчастный случай все бы сошло. Во всяком случае, необходимо будет провести анализ флакончика на предмет отпечатков пальцев. Загружу-ка я этим делом Кирьянова, когда вернусь в Тарасов.

– Скажите, Анастасия, а как вы сами думаете, кто мог убить Самохвалова? – спросила я.

Девушка замялась.

– Не хотелось бы наговаривать, – начала она неуверенно.

– Так мы же с вами не сплетницы на завалинке. Вы не наговариваете, а делитесь своими соображениями, чем помогаете в расследовании, – успокоила я ее.

– Ну тогда… В общем, как-то раз, и это было сравнительно недавно, я услышала, как Александр Кириллович говорил моему папе, что Алексей Владимирович Барабанщиков взял в банке «Оникс» довольно крупный кредит. Собственно, и проценты по этому кредиту тоже были приличные. Потому что срок предполагался небольшой. Кредит был взят, кстати, более года назад. Так вот, Алексей Владимирович до сих пор не выплатил ни проценты, ни сам кредит. Алексей Владимирович задолжал не только банку «Оникс». И вообще… с финансами у него в настоящее время напряженка, как говорится. Видите ли, Татьяна Александровна, я ни в коей мере не хочу обвинить Алексея Владимировича, но…

– Ладно. Я вас, Анастасия, поняла. Но объясните мне, пожалуйста: что при этом получит Алексей Владимирович? В случае, если вашего отца упекают за решетку…

– Ну… не знаю. Он получит как минимум отсрочку кредитных платежей из-за убийства Самохвалова. Пока там суть да дело… А то, что подозревают папу… ну, мне кажется, он не стал бы его подставлять, – хмыкнула Анастасия. – Хотя уверенности нет. Никогда не знаешь, что в голове человека творится.

– Ясно, спасибо. А теперь я намерена побеседовать с обслуживающим персоналом. Давайте начнем с кухни, – сказала я.

– Давайте, ой… я же не предложила вам ничего, ни чая, ни кофе! Сейчас я исправлю эту оплошность.

По дороге в коттедж я спросила Анастасию, сама ли она занималась планировкой приусадебного участка.