Решив не выезжать на центральную улицу, Женя ловко повернула в ближайший переулок и, немного пропетляв по крошечным улочкам, большинство из которых с односторонним движением, повернула на Радужную.

Улица располагалась за старым авиационным заводом и, казалось, выпала из параллельной реальности. Небольшая, застроенная двух- и трехэтажными домами довоенной постройки, между которыми извивалась первая городская трамвайная линия, ныне давно заброшенная. Дома на Радужной, казалось, разваливались на части, потеряв свой вид, осанку и красоту в безуспешной погоне за временем. Во дворах на громоздких растяжках все так же сушили белье, на покосившихся лавочках сидели старушки-сплетницы. Женя вздохнула – интересно, кому из соперниц могла прийти в голову мысль искать в этом районе себе помощников? Местные отбросы общества соврут и недорого возьмут.

– Какой номер? – Она бросила взгляд на притихшего Леву, по-прежнему державшего руки на коленях.

– Высадите меня здесь, я дойду, – тихо прошептал мальчик.

– Размечтался, – насмешливо протянула Женя. – Вначале я поговорю с твоей матерью. В каком доме ты живешь?

Лева замолчал и низко наклонил голову, на глазах показались слезы. Все ясно, мать не в курсе его художеств. Ну что ж, тем хуже, в следующий раз неповадно будет ввязываться в сомнительные мероприятия.

– Молчать решил?

В ответ ни звука.

– Ну ладно, дорогой, не на ту напал.

Женя тормознула иномарку возле второго дома (единственного сохранившего на потертом боку еще более истрепанный указатель с названием улицы и нумерацией). В этом болоте наверняка все друг друга знают.

Бодрым шагом Женя направилась к двум бабулькам, сидевшим возле первого подъезда. Та, что выглядела крупнее, была одета в побитую молью светло-коричневую мутоновую шубу, и это несмотря на жаркую погоду. Лицо раскраснелось, из-под цветастого платка стекали капли пота, но бабке и в голову не приходило облегчить свою участь и снять его. Ее собеседница на контрасте с товаркой смотрелась совсем мелкой и куталась в огромную шерстяную кофту, завистливо поглядывая на шубу более зажиточной подруги. Женщины были заняты обсуждением концерта, который показывали по телевизору восьмого марта.

– Нет, ну ты видела Филиппа? Какой красивый мужчина, с годами только краше становится! И неженатый, ну надо же, где мои тридцать лет! – сокрушалась счастливая обладательница мутона.

– Ой, не знаю, я слышала, что он вообще не по этой части, – с легким уколом ответила ее собеседница.

– Да не может быть! – возмутилась «шуба». – Все врут! Просто таланту завидуют.

– Да уж поверь мне, не врут, – со знанием дела закивала «кофта».

– Извините… – Женя бесцеремонно прервала их увлекательную беседу, которая, без сомнения, шла уже по семидесятому кругу. Времени на экивоки не имелось. С досадным происшествием необходимо было покончить как можно скорее.

Вечер с будущей свекровью нарисовался неожиданно, к нему требовалось тщательно подготовиться. Ей всегда импонировала мать Станислава, иногда даже больше самого жениха. Ирена Григорьевна была учительницей, и, несмотря на мужа – успешного банкира, работу она не бросила и всю жизнь посвятила воспитанию единственного сына и десятка чужих детей. Жене хотелось купить Ирене Григорьевне красивый букет цветов и какой-нибудь вкусный торт. Или набор пирожных, или модных макарун. А время приходилось тратить на мелкие подставы. Женя встряхнулась и посмотрела на бабулек, выжидающе глазеющих на нее.

– У вас тут где-нибудь живет мальчик по имени Лев?

– Левушка? Конечно. А что с ним? – настороженно поинтересовалась крупная дама.