Я спешно взяла свою коробку на вынос, кивнула Рошану, невольно поискала взглядом Маруса, но его не было. Почему-то я расстроилась. Как минимум он мне задолжал объяснения, почему он без спросу проводит время с моей дочерью!

Грызло смутное беспокойство. Наверное, это всё разговоры о скором отправлении капсулы на базу, но я ускорила шаг, желая убедиться, что моя хвостатая комета никуда не улетела. Дверь каюты тихо отъехала в сторону, и коробка с завтраком упала на пол коридора.

– Ти-Лания!!

Малышка лежала на полу, бледная до синевы, и, кажется, не дышала.

Марус

В столовой мне сказали, что Ли-Син только что забрал свою коробку, и я пошёл к его каюте. Или, правильнее сказать, её? Их?

Члены экипажа странно косились на кривоватого медвежонка, который торчал у меня из кармана. Впервые в жизни я что-то шил! Надеюсь, Ти-Лания обрадуется подарку, а её мама разрешит ей его вручить, иначе будет жаль бессонной ночи и исколотых пальцев.

Я повернул в нужный коридор – и бросился бежать. Из каюты Ли-Сина падал свет, в коридоре валялась раскрытая коробка с завтраком. Что-то случилось.

– Ти-Лания! Ну же, маленькая, открой глазки! – Ли-Син сидела на полу и баюкала девочку.

Я окинул взглядом каюту. Нужна причина. Падение? Играла с чем-то опасным? На столе был стаканчик с эмблемой станции. Я заглянул внутрь и выругался – синие ягоды.

– В медотсек, быстро! – рыкнул я не хуже самой Ли-Син, подхватил девочку на руки и бросился вон из каюты. Ли-Син с трудом за мной успевала, но не спорила и не пыталась отобрать ребёнка, за что ей спасибо.

В крошечной комнате со скучающим видом просматривал какие-то схемы корабельный врач. Он вскинулся, когда мы ворвались в медотсек, а я прошёл сразу к лечебной кабинке и осторожно уложил девочку в голубоватый гель, прямо в одежде. Она не мпомешает.

– Острое отравление. У их расы непереносимость голубых плодов, сколько ягод она успела съесть, неизвестно, – отчитался я врачу, а тот уже вводил только ему понятные команды в меню кабинки.

Ли-Син смотрела на врача с ужасом и надеждой, но молчала. Только хвост нервно ходил из стороны в сторону, да ушки подрагивали. Я осторожно приобнял её за плечи и мягко увёл в сторону, чтобы не мешать.

– Сутки полежит в геле, прочистим кровь, и будет в порядке, – вынес вердикт врач после нескольких бесконечных минут. – Но мой совет – девочке нужно стабильное притяжение и свежие продукты. Бурда, конечно, сбалансирована по составу, но нормального питания не заменит. Сейчас у неё нарушения в развитии мышц и скелета, ещё полгода-год в космосе, и она никогда не сможет жить на планете, просто не выдержит.

Ли-Син задрожала.

– Спасибо, док. Через сутки девочка будет в порядке? – спросил я резче, чем стоило. Но нельзя же такие новости вываливать на мать в такой момент!

– Насколько это возможно, – кивнул врач и вернулся к своим схемам.

Ли-Синия

Мигали датчики на кабинке, где мирно лежала Ти-Лания, и я очень надеялась, что зелёный цвет означает, что всё идёт, как надо.

– Ли-Син, пойдём. Тебе стоит поесть, – тихим вкрадчивым голосом позвал Марус.

Только теперь я заметила, что стою к нему почти вплотную, и мужские ладони обнимают меня за плечи.

Ничего. Сейчас успокоюсь, почувствую снова пол под ногами, и прогоню его.

Марус повторил своё предложение, и я помотала головой. Никуда не уйду без дочки!

– Ти-Лании нужна здоровая мама. Она скоро очнётся, и тебе нужно будет много сил. Сейчас она в безопасности, приборы точно и качественно контролируют процесс, она проспит как минимум до утра.

И… Я ему поверила. Поверила тёплым рукам, которые меня обнимали, уверенности, которая звучала в голосе. Поверила мужчине, который спас мою дочь, когда я совсем растерялась, как новорожденный котёнок. Так стыдно, так опасно, недопустимо и неприемлемо. Моё промедление могло закончиться плохо. Когда мы бежали от родственников и рабской участи, я поклялась, что там, в космосе, нам будет лучше, а вышло… Быть может, лучше было остаться?