Неожиданно мужчина как-то дернулся, ноздри его аристократического прямого носа раздулись, чуть пухловатые губы напряглись, как и волевой подбородок с небольшой ямкой, а на острых скулах заходили желваки. Но не это было самым невероятным: я четко рассмотрела, как зрачок незнакомца изменился, из человечески круглого неожиданно становясь по-звериному (или драконьи!) вертикальным. Вот это номер! В тот же миг печать, что пряталась на моем животе ощутимо запекло, защипало. Я насторожилась, не понимая, что бы это могло значить.

Взгляд зеленых глаз мужчины резко сместился с меня, забегал по толпе, словно бы он пытался кого-то отыскать среди собравшихся. Ноздри его раздувались, демонстрируя, что он активно втягивает воздух, видимо, пытаясь уловить какой-то запах. Мой? Неужели мелиссина тетка была права насчет драконов, и наложенная печать только что спасла меня от какой-то незавидной участи?

- Мэрт Ристор, - проговорила, выходя вперед из толпы та самая женщина, что давала интервью собравшимся до происшествия с все еще лежащей без чувств женщиной. - Это, кажется, мариса Заната. Она упала и… Вот эта девушка чем-то ее напоила… Не знаю из каких побуждений.

В толпе мгновенно зашептались, а мужчина, к которому обратилась незнакомка, и в чьем драконьем происхождении я интуитивно ничуть не сомневалась, несколько раз быстро моргнул, прекращая разыскивать кого-то в толпе взглядом. Зрачки в его невероятно зеленых глаза вновь стали человеческими, а сам он сглотнул и потянулся к тугому воротнику форменного темно-голубого одеяния, словно пытаясь ослабить его.

“Лучше бы плащ снял, - невольно подумала я, разглядывая накинутый на его плечи аксессуар из дорогой на вид материи того же цвета, что и форма, украшенный на плечах чем-то вроде наплечников или погонов, расшитых крупными изумрудами и золотыми нитями. - Упариться же можно при таком-то климате. Или драконам жара не страшна?”

- Мариса, - обратился он ко мне, окончательно придя в себя и придавая своему глубокому баритону металлических ноток. - Вы арестованы по подозрению…

Договорить мужчина не успел. И слава богу! Только ареста мне сейчас не хватало. Его чеканную речь прервал тяжелый хриплый вздох, сменившийся сильным кашлем. Моя обморочная очухалась, и теперь заходилась в чахотке, а потом ее стошнило, вывернуло прямо на камни привокзальной площади.

Фу!

И в смысле - “бе”, и в смысле - “пронесло”!

По толпе зевак прокатился возглас отвращения, шары снова засверкали синим с такой скоростью, что начали слепить. Несчастная женщина, которую собравшиеся ротозеи называли Занатой жалобно посмотрела на меня, потом на толпу.

- Не снимайте, не надо, - просипела она.

Я тут же вскинула бровь, понимая, что не зря эти вспыхивающие шары напоминали мне земные фотоаппараты, а люди с блокнотами и карандашами - журналюг. Знала бы изначально, что интуиция не подвела, разогнала бы их всех в первые же секунды к чертовой матери. Наверняка ведь снимают ради того, чтоб потом на первую полосу своих газетенок несчастную женщину в неприглядном виде поместить, стервятники.

Подала ей платок, который нашелся в аптечной коробке.

- Благодарю, - шепнула она мне.

- Мариса Заната спасена! Какое счастье! - воскликнула театрально та красивая женщина, что давала интервью перед началом всей этой заварушки. - Давайте поаплодируем ее спасительнице!

Она несколько раз хлопнула в ладоши, толпа тут же подхватила, а зачинщица махнула кому-то, и Занату мгновенно подняли и поставили на ноги пара мужчин облаченных в одинаковую темно-голубую форму, похожие на стражей порядка.