Нечисть замерла. Особо впечатлительные прикрылись ладошками – заряд-то, конечно, один, но добровольцев подставляться – тоже нет. Я молчал. Они молчали. Даже Моня молчал. Делая вид, что он вообще здесь первый неповинный мученик, лысый агнец с упырьей мордой. Когда пауза затянулась настолько, что любой артист из погорелого театра удавился бы от зависти, я дружелюбнейше улыбнулся от уха до уха:

– А в чём горе-то? Решили своего земляка на кавказский шашлык пустить – да разве ж кто против? Мне до этого дела как моему дяде до балетных тапочек – вроде надеть-то и сможет, только на улицу не выйдет, лошади засмеют!

– Так это чё… можем жарить, что ль? – неуверенно уточнил кто-то.

– Валяйте, – великодушно согласился я. – Только форму военную верните, мне за неё на складе отчитываться.

Бедного Моньку в минуту разнагишали, вручив мне аккуратно сложенный мундир курьера.

– Ну всё, спасибо, можете приступать.

– И чё… типа, даже драться меж собой не заставишь? – всё так же протянул недоверчивый голос.

– Нет настроения. – Я обернулся, убедившись, что с соседней улицы спешат те, что были отправлены мною за оружием. – Всё равно тут сейчас такая пальба начнётся – круче, чем на Бородинском поле. Вон, видите, горожане меня на прицел берут?

Моня и Шлёма, не сговариваясь, распластались по мостовой. Они учёные, нахватались практики…

– Да, а нам-то что с того? Стрелять-то по тебе будут.

– А я среди вас спрячусь, – пояснил я, делая шаг вперёд и обнимая говорливого вурдалака-недомерка за шею. – Ну что, охотнички, казачье слово крепко – пали!!!

Как вы понимаете, уговаривать никого не пришлось. Перевозбуждённый спортивным азартом десяток горожан, не сговариваясь, дал залп в мою сторону из ружей, пистолетов, арбалетов, рогаток, луков, а кому не хватило, просто кинул кирпичом. По мне, разумеется, не попали ни разу. Что ж я, дурак – им подставляться? Ввинтиться в толпу, укрывшись за самыми толстыми кровососами, дело нехитрое, хотя и требующее определённого умения. Но если с другой-то стороны глянуть, так кто из нас, казачат, в детстве не воровал на ярмарке яблоко или грушу, а потом не удирал от торговцев с хворостиною через весь базар, прячась за спинами пожилых станичников да за широкими бабьими юбками? У нас в полку – все! Думаю, даже Прохор с этого начинал. Умение побеждать малым числом и удрать от погони – первейшее качество казака!

Вот и я кружил своих врагов в трёх соснах, сталкивая лбами. Причём успешно, ибо на площади в этот момент поднялась совершеннейшая суматоха…

– Колдун косоглазый, ты в кого палишь, ась? Кто мне теперича эту дулю свинцовую из энтого места доставать будет?! Нет уж, сам доставай, врачи у нас шибко впечатлительные…

– Маманя, я, конечно, хотела дырку в пупке, шоб для пирсингу, колечко с камушком подвесить… Но ить не сквозную же – в пупок вошло, со спины вышло!

– Это кто пульнул? Это ты пульнул? Это ты в меня пульнул?! Да я тебя сейчас, снайпер криворукий, этим же арбалетным болтом девственности лишу! И не посмотрю, что ты мужик, у меня, может, ориентация модно-перспективная…

– Народ! – наконец опомнился кто-то тощий, с всклокоченными волосами и зубами, как у бобра. – А ведь то справедливая кара пала на наши головы! Забыли мы полезнейшую и душеспасительную традицию – увидели Иловайского, так лучше сами подеритесь, меньше синяков будет! А мы и не подралися… Так вот нам и возмездие! Свои в своих из чего попало палят, ай-ай-ай!

– Полностью поддерживаю, – поддакнул я, стряхивая пыль с шаровар и засучивая рукава. – Традиции – это святое! Хотите, сам первым начну?