– Он же режиссёр, – сказал Джек.

– Может быть, его сын или внук стал режиссёром. Откуда мне знать. На кой чёрт мне это надо знать?

Шерстяной плед слегка сполз с колен Элвиса. Не вставая, он снял со стены справа старую гитару и стал подыгрывать пластинке. Это был такой уютный старичок. В окне слева к станции приближался состав. Элвис накинул плед на плечи и поднялся с кресла. Он взял со стола керосиновый фонарь и с вытянутой рукой вышел к поезду. В дверь со свистом залетала пурга. Паровоз причалил у домика и слепил в запачканное окно. Спустя несколько минут прозвучал гудок, и поднявшийся в вагон Элвис тронулся на запад.

Джек проснулся и перенёсся в дом к Максу. Через форточку от сентябрьского поля несло лёгким морозцем. Облака были плотными, точно дым из трубы приснившегося паровоза. Там, где небо было чуть белее, – к югу летел клин. А Джек всё оставался здесь из-за отсутствия визы. У птиц вместо виз – терпение. Не к лицу человеку уступать братьям меньшим.

Хоть небо свались на землю, Джек верил Элвису, и если тот сказал, что обходные пути искать не стоит, то это созвучно с мнением Джека. Он хотел весомого подтверждения тому, что надо вернуться в подвал и размотать клубок тайн. Без обходных путей, напрямую. Розе об этом можно сообщить и предупредить заранее. Покажите хотя бы одного человека, кто мог бы объяснить ход мыслей этого ненормального Джека. У него вместо мозгов – чёрт знает, что.

«Всё, что происходило со мной – я могу как-то увязать обычной и неидиотской логикой, пусть это и абсурдно. Но совершенно не вяжется то, что от Макса приходится скрывать отношения с Розой. Это безвкусица, что-то в этом не так. Макс не плохой человек, даже хороший. Получается несправедливо. Если он её создал, значит, он должен быть с ней. А если это только совпадение – картины и реальность – тогда какой в этом смысл? Не верится, что это сухое совпадение. Если Роза увидит Макса, то есть риск, что она его полюбит. Здесь я совершенно не понимаю, как разрешить ситуацию. А вдруг ей лучше с ним. Эта мысль не клеится с правдой. Ведь у нас с ней идеальное общение. Не буду ей рассказывать. Может быть, когда-нибудь потом, если посчитаю это правильным.

Иосиф будет в городе где-то через пять дней. За это время надо решить точно, возвращаться в этот чёртов подвал или нет. Визы до этого времени мне всё равно не видать. Интересно, что для меня уготовит Иосиф? Язык не поворачивается назвать его папашей, даже в фантазиях. Посмотрю на его реакцию, когда назову его так. Если вернётся Макс, то пройдёт сразу на кухню – я зажгу свет, и по свету в окне он поймёт, что я там. Иначе – если второй день избегать с ним общения – он увидит в этом что-то подозрительное. Буду сидеть здесь и пить чай с сахаром. В шкафу у него было печенье. Я забыл купить еды».

Джек просидел так час или два. В доме было прохладно, но Джек хорошо согревался чаем. Макс не возвращался. На сытый желудок и после двух литров тёплого чая Джек не смог совладать со сном. Проснулся, лишь услышав шаги. Но вместо Макса, теперь уже в реальности, а не во сне, на кухню вошёл никто иной как настоящий Элвис Пресли. По логике вещей так и должно было произойти. Пусть и по очень необыкновенной логике. Картина снова ожила. Свет на кухне был наполовину приглушён. Элвис вошёл в белом комбинезоне – в котором выступал на Гавайях в 1973 – и в очках. Он красиво уселся на диван справа от входа на кухню.

– Джек, – сказал Элвис. – Я принёс подарок.

Ну нихрена себе. Он положил на стол старую пластинку 58-го года «King Creole».