- Не знала, что нынче степень глупости измеряется в упрямстве, - фыркнула я, искренне жалея, что у брата в бардачке нельзя найти скотч, чтобы заткнуть кое-кому рот. Да и вообще там легче найти прошлогодний снег, чем что-то полезное!

- Кто-то слишком рьяно протестует, - мягко улыбнулся братец. - И что нос воротишь? Он тебе вон и цветочки припер, и на полу повалялся ради тебя.

- Между прочим, цветы не от него! - не удержалась и показала язык я. Да, глупо, по-детски, словно я еще малявка, которая недовольна присмотром старшего брата. И хвастаться и рассказывать что-то про Илью не хотелось, но… Еще немного, и с братца станется сосватать меня к Елизарову. А оно мне надо? Я и думать о нем не желаю, что уж говорить о том, чтобы пополнять почетные с конца ряды “зай”.

- Да ну? - удивился брат, сворачивая в переулок. - А ты у нас оказывается сердцеедка. Роковая Эсмеральда. Цветы, значит, от Квазимоды?

- С Квазимодой познакомиться тебя уже угораздило, - пробурчала себе под нос я. Ну и что, что Елизаров не горбун, а красавчик? И вообще, он внутренний Квазимодо! В конце концов, в моей сумасшедшей жизни ничего по правилам не бывает. И вообще, что значит “в моей жизни”? Нечего там всяких царьков привечать. Нафиг-нафиг! Я даже постаралась незаметно сплюнуть через плечо, чтобы откреститься от такого неземного счастья.

- Пакость ты, Ярка, - констатировал Денис, припарковываясь возле подъезда. - И что он только в тебе нашел?

Глупый вопрос. Единственное, что во мне мог найти Елизаров - это полное неприятие его мужских чар. Как же, не поддалась обаянию признанного красавчика, еще и отпор дать умудрилась. Нехорошо.  Почти преступно. С точки зрения Елизарова, конечно. Вот он и стремится доказать обратное.

- Ангельский характер? - невинно захлопала ресницами я. Ответа дожидаться не стала. Прихрамывая, сползла с высокого сидения и с силой захлопнула дверь. Будет он мне тут всякие глупости говорить!

На кого конкретно была сердита, сама затруднялась ответить. То ли на Елизарова с его внезапно возникшими собственническими замашками к совершенно посторонней мне, то ли на родного брата, который почему-то ими проникся. То ли на саму себя за то, что вообще размышляю на эту тему. Ну его к черту! Все! Больше ни единой мысли о местном университетском царьке. Не заслужил! Приняв для себя это категорическое решение, я захромала к лестнице, мечтая о серебряных туфельках Элли, которые перенесли бы меня к собственной кровати.

Но увы. Это в сказках все происходит по мановению волшебной палочки или по трем ударам каблуков. В суровой реальности до двери родной квартиры я не дошла, доползла, останавливаясь каждые три ступеньки (да, я считала) и пережидая новую вспышку боли. Проклиная и собственное упрямство, и слишком длинный язык и чертов профессиональный перфекционизм, въевшийся под кожу с потом и кровью от тренировок и репетиций.

Где-то в глубине души прекрасно понимая, что сделала бы так еще и еще. Лишь бы не чувствовать себя слабой, трусливой… Ущербной. Это было хуже хромоты и тянущей боли, намного хуже.

Прислонившись плечом к стене на родной лестничной клетке, я зажмурилась, наслаждаясь приятной прохладой и переводя дух. И только тогда заметила конверт, свернутый в трубочку и засунутый за ручку двери. Самый обычный, простой конверт, размером с альбомный лист, из плотной, чуть желтоватой бумаги. На нем не было ни подписи, ни марок, ни штампа почтового отделения. Это могло быть все что угодно, начиная от чьей-то глупой шутки, заканчивая рекламной акцией магазина канцелярских товаров. Вот только…