– Хотите, я покажу вам горы?

«Почему он так странно смотрит на меня?» – подумала Ольга. Антрацитовые глаза Ионы прожигали ее насквозь, впрочем, антрацит и должен гореть… Ровным, чистым пламенем.

– Конечно. Мы будем рады. Завтра с утра.

– Я не имею в виду Марка, – об Инессе Иона даже не заикнулся. – Я имею в виду вас. Только вас.

– Я не знаю… – Господи, зачем она сказала это? Нужно было ограничиться милым и твердым «нет», обратить все в шутку. Тогда в самом финале можно было снисходительно коснуться его плеча: на правах родственницы. Выражение «Я не знаю» больше всего похоже на поощрение ухаживаний, на начало сентиментального платонического романа с далеко идущими последствиями. Только этого не хватало!..

Ольга заслонилась рюмкой с коньяком. Отпила глоток и с тоской подумала: почему же не приходят к логическому финалу эти бесконечные «Мужчина и женщина»?..

Выпитый коньяк придал ей уверенности.

– Вы давно не виделись с братом? – светски спросила она.

– Семнадцать лет. С тех пор, как он уехал из Кизыл-Арвата. Бросил мать, которая уже с постели не вставала… Мы ее похоронили через полгода. Тогда ему было восемнадцать, а мне одиннадцать. Я его ненавидел.

Ольга вздрогнула, а потом вспомнила: ну, конечно же, склока из-за имени Иона, Марк рассказывал.

– Марк рассказывал мне… Ему нравилось ваше имя.

– Имя! – Иона хмыкнул. – Он хотел отнять его у меня. Он всегда отнимает то, что ему нравится. И если не дать отпор… Он может подмять под себя все и всех.

Это было так чудовищно несправедливо, что Ольга даже не нашлась, что ответить. Ее Марк совсем не такой: он нежен до самопожертвования, он предан делу, она видела его в разных жизненных ситуациях, и в каждой он был выше всяких похвал.

– Вы предвзято к нему относитесь, – сухо сказала она Ионе и даже отодвинулась от него.

– Простите. Я говорю правду.

– Вы просто завидуете ему. – Она слегка захмелела, а это всегда придавало ей смелости. – Просто завидуете, вот и все.

– Завидую? – Удивление Ионы было искренним. – Чему?

– Ну, хотя бы тому, чего он добился к тридцати пяти годам…

– Чего же экстраординарного он добился?

– Он… Он входит в совет директоров крупного концерна, он сам этого добился, он сам построил свою карьеру. А пробиться в Москве – это значит чего-то стоить по-настоящему. Он настоящий, Иона…

– Вы настоящая.

Он накрыл ее руку своей ладонью; ладонь была жесткой и прохладной, и это меньше всего походило на легкомысленный курортный флирт.

– Что вы делаете? – глупо спросила она. – Зачем?

Иона улыбнулся ей, но руку все-таки отнял.

– Не знаю, – медленно сказал он.

– Это нечестно, – Ольга даже сморщилась: костяшки пальцев еще горели от прикосновения горноспасателя.

– Почему?

– Марк – ваш брат. Вы ставите меня в неловкое положение.

– Разве? Я не хотел ничего дурного. Марк – мой брат, правда. А вы – жена брата, только и всего. Это называется родственными связями. Мы ведь родственники, правда?

Теперь Ольга почувствовала себя совсем уж глупо: чего только в голову не придет скучающей молодой женщине, очень верной жене очень верного мужа. Этот чертов Иона послан ей в искушение: слишком уж святочными были их отношения с Марком, никакой горчинки…

Случайное – или намеренное? – прикосновение руки Ионы не было ей неприятно, приходится признать. Но в самой его глубине таилась некая опасность, Ольга подсознательно чувствовала это. Нет, она никогда не вступит на эту стезю, утыканную свеженькими указателями: «ИЗМЕНА», «ПОРОК», «ПРЕЛЮБОДЕЯНИЕ». Инка бы в этом случае рассмеялась и сказала: «Иона, скажите правду, вы бы могли трахнуть жену собственного брата? Просто чтобы отомстить за детские обиды…» Но Инкин опыт не годился Ольге, она всегда была слишком правильной, ей в голову не приходило заглянуть в глубины своей собственной души.