– Мне известно, что у вас происходит, господин Шосс. Я здесь как раз за этим: помочь вашей супруге. Меня прислала Эленор.

Грегор отнесся к этому заявлению со смесью раздражения, удивления и скепсиса.

– А сама она где, бесы ее забери?

– Умирает, – холодно отчеканил Мальстен.

Лица Грегора и Ильдвина побледнели. Кузнец беспомощно посмотрел на мальчика, будто искал совета, но тот молчал.

– Ничего не понимаю, – выдохнул Грегор. – Вы уверены, что она…

– Вне всякого сомнения, – перебил Мальстен. – Позвольте, я пройду?

– Зачем? – протянул Грегор, сникнув окончательно. – Вы-то чем можете помочь? И где Петер?

Последний вопрос прозвучал с подозрением и угрозой, но Мальстен проигнорировал это. Он тяжело вздохнул, оттеснил кузнеца с дороги и вошел в комнату Беаты. Хрупкая темноволосая женщина полусидела на постели. Простыни и часть ночной сорочки были алыми от крови. Мальстену пришлось приложить небольшое усилие, чтобы сосредоточить на ней взгляд: без напряжения глаз она представляла собой размытое пятно.

– Господин Адони отправился в соседнюю деревню за другой повитухой, – на ходу объяснил он Грегору, приближаясь к кровати Беаты. – Я здесь, чтобы помочь вашей супруге дождаться ее. – Он почтительно кивнул роженице. Ее живот казался непомерно огромным для ее хрупкого тела, и Мальстен сомневался, что она сумеет выжить после родов. Тем не менее, он постарался говорить ободряюще: – Здравствуйте, госпожа Шосс.

Грегор неуверенно замер в дверях. За его спиной с ноги на ногу неловко переступал Ильдвин, не решаясь ни войти в комнату, ни сбежать.

– Эленор не придет? – испуганно всхлипнула Беата.

– Боюсь, что нет, госпожа Шосс, – ответил Мальстен. Его лицо выражало чуткое сострадание мукам этой женщины.

Беата сжала губы, стараясь сдержать стон.

– Как же вы… поможете? – выдавила она.

Мальстен вздохнул. Где-то в глубине души он надеялся, что открывать правду не придется, и семья кузнеца слепо доверится ему. Но боги Арреды никогда не бывали насколько милостивы к нему, чтобы творить такие чудеса.

– Я сумею задержать роды до прихода повитухи. У меня, – он помедлил, – есть такая возможность. Гарантирую, что и вы, и ваше дитя будете в безопасности. Только мне понадобится темное покрывало. Чтобы закрыть кровь.

Грегор и Ильдвин опасливо переглянулись.

– Зачем? – приглушенно спросил кузнец.

Мальстен знал, какие вопросы и подозрения клубятся в его разуме в эту минуту. Они занимали многих селян с тех пор, как он приехал в Прит. «Родственник того самого? Или однофамилец? Но им самим он не может быть, того ведь казнили! Должно быть, все-таки однофамилец. И понятно, почему о себе не говорит: видно ведь, что тоже воевал. Ветеран, должно быть. А имя произнесет, и сразу того вспомнят – тот ведь тоже Ормонт был? Или как-то так…»

– Догадываюсь, о чем вы думаете, – сказал Мальстен, выдерживая испытующий взгляд кузнеца. – Ваши подозрения верны. Да, я не вижу красного.

Это была ложь.

Он видел. И даже мог концентрироваться на нем, пусть это и стоило определенного труда. Однако никому не следовало об этом знать. Если весть о его особых умениях просочится в народ, на него обрушится еще больше бед, чем уже успело. Мальстен не был к этому готов.

Грегор стоял и глядел на него широко распахнутыми, немигающими глазами. Выражение лица Ильдвина было точно таким же, хотя Мальстен не был уверен, что мальчик в полной мере понимает, кого перед собой видит.

Молчание нарушила Беата, зайдясь в испуганном крике:

– О, боги, нет! Грегор, убери его! Убери от меня эту тварь! – взмолилась она.