– Нет, дядя Глеб обел… обелнул… стал дядей и сказал, чтобы я шел домой, – ответил он.

– Хорошо, – кивнула я понимая, что Глебу хватило ума не впутывать в это Максимку.

И вроде казалось, что нужно на этом успокоиться, но как бы не так! Да, все обошлось, раз прошел месяц, и на нас никто не напал и не потревожил. Но факт того, что Глеб не рассказал мне об этом, вынуждал снова и снова прокручивать это в голове.

– Дядя Глеб был не лад видеть длугого дядю, – неожиданно сказал сын, заставляя меня вынырнуть из размышлений.

– Почему ты так решил? – спросила, удивленно посмотрев на сына.

Помимо того, что я узнала, пыталась решить как лучше поступить: заехать в кафе, чтобы сын мог отдохнуть от дороги; или взять перекус собой.

– Он так и сказал дяде. Тебе здесь не лады, – попытался скопировать он голос Глеба, что выглядело довольно забавно.

– Хорошо, – ответила я и, решив сменить тему, спросила у него: – В кафе или возьмем с собой?

– Кафе! – воскликнул радостно Максимка.

Ему не терпелось как можно быстрее выбраться из душной машины на свежий воздух и размяться от долгой поездки.

Максимка с рождения очень активный мальчик, и усидеть на месте хоть недолго для него очень трудно. Единственное, как я могу сгладить для него дорогу, это вынужденные остановки в городах по пути. Поскольку ехать нам предстоит еще долго.

Когда я ездила одна, то никаких остановок не делала. Хотелось как можно быстрее разобраться с делами и вернуться к сыну. Сейчас же Максимка был рядом, и в спешке я не видела никакой нужды.

Наш выбор пал на торговый центр, где мы с Максимкой можем хорошо поесть, а после сын мог выплеснуть энергию в детской зоне, а у меня будет время позвонить Глебу. Ведь новость, что к нам приходил гость, никак не давала покоя.

«Интересно, кто же это мог быть?», – этот вопрос снова и снова крутился в голове.

Припарковавшись, я выбралась из машины и, обойдя ее, открыла дверь со стороны сына. Расстегнуть на нем ремень безопасности сразу не получилось. Из-за тревоги и непонимания я стала рассеянной, к тому же сын не мог усидеть спокойно ни минуты, пытаясь самостоятельно выбраться из крепких пут.

– Мам, ну давай быстлей, – канючил он.

– Посиди спокойно минуту! – не выдержав, раздраженно прикрикнула и, наконец, расстегнула дурацкий замок.

Заметив, что сын перестал крутиться и вообще делать хоть какие-то движения, я посмотрела на Максимку и увидела в его глазах слезы, которые отразились внутри ноющей болью.

– Прости, малыш, – тут же кинулась его обнимать и целовать. – Я не хотела на тебя кричать, просто…

А, собственно, что просто? Что я могу объяснить это ребенку? Я никогда на него не повышала голос. Иногда отчитывала за проступок, но никогда не кричала.

– Прости, – еще раз прошептала, поцеловав его в пухлую щечку. – Я больше никогда не буду на тебя кричать.

– Честно? – спросил он, хлюпнув носом.

– Честно-честно, – согласно кивнула и виновато улыбнулась ему.

На душе продолжали скрести кошки от этого проступка. Я знаю, что никакие слова или действия не смогут оправдать его.

«Ничего, я знаю, кто ответит мне за это», – зло подумала.

Я не пыталась спихнуть свою вину на Глеба, но все же и его вина в этом есть.

– Тогда, может, уже пойдем? – спросил он, улыбнувшись в ответ.

– Конечно, – поцеловав его в носик, ответила я и, наконец, помогла сыну выбраться из машины.

– Мам, а можно мне пиложное?

– Когда съешь первое и второе, – ответила с улыбкой, наблюдая, с каким аппетитом ест сын.

Мне понадобилось собрать всю силу выдержки, чтобы не купиться на его умоляющий взгляд и завести его в кафе. По дороге к нему мы наткнулись на детскую зону. И Максимке, край, как нужно было туда. Он так и сказал: «Мне слочно нужно туда». Почему нужно и к чему такая срочность, он так и не смог объяснить, поэтому ему пришлось идти в кофе. Но видя опечаленное личико сынишки, пообещала, что как только пообедаем, сходим туда, куда он захочет.