Со стороны послышался жалобный скулеж, но кто это был, я не знаю, просто не видела, не могла видеть, все мое внимание было приковано к деду. К тому, кто называл себя таковым, но с этого момента у меня нет больше родственников. Впрочем, у меня их никогда и не было.

Подскочив к родственничку, я что было сил врезала ему, вкладывая в удар всю ненависть, презрение и обиду. От удара дед отлетел к стене, врезавшись в нее, он с удивлением и неким ликованием посмотрел на меня. Не знаю, как у меня это получилось, могу только догадываться, что с каждым разом сила оборотня просыпалась во мне все сильнее и сильней. Но от этого поступка я испытала некое облегчение.

– Это правда, – прошептал дед. – Михалыч не солгал...

Мне было все равно, что сказал ему Михалыч, и то, что думает и говорит дед, главное то, что хочу сказать я.

– Не смей говорить и даже думать о подобном! – прорычала, приближаясь к родственничку. – Да, я потеряла силу, да, мне некуда идти, но ты ошибся, я не одна... – на мгновение запнувшись, чувствуя знакомый запах, понимая, что он рядом, – и никогда не буду.

– Так это правда? – негромкий вопрос Макса вырвал меня из приятных мыслей, что рядом тот, кто защитит, кто поддержит и не бросит в беде. – Максимка мой сын?

Я повернулась к нему, заметив, что он успел натянуть штаны. Глаза Макса горели янтарем, и в них плескались неверие, надежда и что-то еще... Но мне было все равно, что... Недалеко от брата стояла Катя, кутаясь в халат, и с болью смотрела на меня.

– Какая разница? – ответила, пожимая плечами. – Теперь это не имеет значение.

Он нахмурился, не понимая, к чему я веду, но когда за окном послышались рев мотора и звук от шин, когда машина резко остановилась, он насторожился. В этот момент насторожился не только он, дед сделал попытку приблизиться ко мне, но я вновь остановила его, подняв руку.

– Даже и не думай! – бросила я, понимая, что он что-то задумал.

– Неужели ты думаешь, что сможешь уйти? – спросил он, усмехнувшись.

– А кто меня остановит? Ты? Или он? – кивнув на Макса, поинтересовалась, усмехнувшись. – Да, возможно, прежней силы во мне нет, но кое-что все же осталось.

На мое заявление дед хмыкнул, считая, что я его обманываю. Ну, что ж, пусть только попробует ко мне прикоснуться, и он поймет, что это не так.

Хлопнула входная дверь, и по холлу раздались торопливые шаги. Сердце взволнованно застучало от предвкушения встречи. Все же я соскучилась по нему...

– Карина, нам стоит поговорить, – сказал Макс, делая шаг ко мне.

– Макс?! – неожиданно раздался голос Дарины, что все это время находилась в комнате и молчала. А теперь, понимая, что ее пара намеревается ускользнуть из ее ручек, взволновалась.

Но Макс даже не обратил на нее внимание, пристально смотря на меня. Возможно, мне и стоило обрадоваться тому, что он, наконец, очнулся и понял, что его обманули. Вот только...

– Не поздно ли ты спохватился? – спросила, вскинув вопросительно бровь. – Несколько часов назад я просила выслушать, готова была умолять, чтобы ты помог. Вот только ты не дал мне возможности сказать. С какой радости я должна давать эту возможность тебе? – спросила, понимая, что сама себе вырыла яму.

Я чувствовала боль и обиду из-за того, что он молчал все эти годы, не дал о себе знать; ненависть из-за того, что лгал про пару. Но еще я чувствовала прежние эмоции, что проснулись во мне, стоило только увидеть его. Влечение, симпатию и... любовь.

Несмотря на то, что прежние чувства никуда не делись, я не могла взять и забыть все, что он сказал, и выкинуть из памяти все, что увидела.