Впрочем, может это просто сны? Может, память о событиях того вечера притупилась и теперь сны рисует фантазия?..

Однако не о том она думает. Есть проблемы насущнее.

За время жизни в этом мире маленькая молчаливая Тень обзавелась целой кипой тайн, многие из которых опасны для её жизни. И не только её.

Но серьёзный разговор с друзьями, пусть они таковой её и не считали, приближался неумолимо. И если его не будет – то и друзей у неё не останется точно.

Впрочем, Дайр и Фиш друзья довольно удобные. Они не смогут никому ничего рассказать. Правда, вполне могут сжечь или выпить самостоятельно...

Так стоит ли желать этой дружбы?

И какими тайнами можно делиться?..

А вы знали кто такая глори-эйчели?)

***

Веселенькая выдалась ночка.

Сначала я думал, что Мурхе переломает себе руки-ноги. И шею свернет в довесок.

А за шею её я так и не подержался.

Потом сообразил, что мы как-то слишком долго падаем, и выглянул из-за плеча.

Перспектива открывалась потрясающая. То ли мне показалось, то ли мы, в самом деле, поднялись выше. Под нами в противоположном направлении бежали люди. Все спешили  к Старой общаге. В своем тумане зеленел завывающий Дайр, хотя нужды в этом наверняка уже не было. Новые общаги сияли открытыми окнами и сотнями глаз, обладателям коих было лениво спускаться к источнику новостей.

Чтобы глянуть, что творится у Старой, я перебежал по спине девчонки, раскинувшей в стороны лапы. Ткань мантии натянулась между ними, как шкурка белки-летяги. Да, собственно, именно это заклинание и применила моя "бесталанная" заноза. «Глори-ачели» так и переводится с тайного: Белка-летяга. Оно разжижает воздух над зачарованной поверхностью, что при определённом умении позволяет парить. И Глинн явно этим умением обладала. Откуда, интересно? Как-то многовато тайн для одной маленькой Мурхе.

Но это всё мельком и на периферии сознания. Будет ещё время поговорить.

Для нормального обзора пришлось лезть аж на пятку, и девушка накренилась, выравнивая полёт. В окне Тройля сиял свет, сиротливо трепались шторки, в комнату набилась куча народу, а под общагой собрался маленький стихийный митинг... Но разглядеть всего толком я уже не мог.

Глинн снижалась, облетая музей справа.

Парадным входом ночью мы не пользовались, так что, довольно мягко приземлившись, влезли в приоткрытое окно задней стены. То самое, которым воспользовались разбойники. Глядя, как проторенным Лихом путём просачивается в музей моя заноза (не буду уточнять где), я задумался, чем бы я сейчас занимался, не стрельни мне в голову тогда отпустить воров и повеселиться.

Уж явно жизнь моя была бы спокойней.

– Моя тоже, – буркнула девица и потопала в подсобку.

Я не стал акцентировать внимание, и на всякий случай решил не задумываться, что бы я сделал тогда, знай, чем всё обернется. И для верности сменил тему:

– К Дайру пойдем?

– Неа… мне не стоит. Не хватает только встретить кого-то на выходе с «туманного острова». Всю ночь колобродить народ будет, не так часто Страж агрится на преподов.

Это да, эти теперь не уснут.

Очередное «словечко» я понял интуитивно и уточнять смысл не стал. Глинн сняла переброшенный через плечо и шею моток верёвки, затем скинула со спины внушительный и явно тяжёлый рюкзак. Я прищурился, склонив голову набок: что у неё там за пожитки? Судя по вечно серой мантии – явно не модный гардероб.

– А ты, кстати, можешь сходить – к Дайру-то, – буркнула девица, стаскивая мантию и оставаясь в тонких кожаных штанах и облегающей короткой рубахе. – Ты у нас мастер скрытности, тебя не засекут. Как раз узнаешь свежие новости.