К концу дня мы без происшествий добрались в деревню. Деревня находилась на берегу залива. Вот о наличии здесь моря никто мне не говорил, и я был удивлен. Посмотрел растерянно на Серафима, а он пожал плечами, «мол, что в этом такого».

Деревенька была довольно крупная, дворов 200, может больше, точно не знаю. Она нам открылась, как только мы вышли из леса. Она находилась как бы в низине, и можно ее было рассмотреть в вечерних сумерках. Дома одноэтажные, преимущественно деревянные срубы. Дворы обнесены плетнем. Около каждого двора не большой огород и хозяйственные постройки. Над некоторыми домами вился дымок из трубы.

Деревня была расположена по принципу «солнышко», где лучики были улицами, которые сходились к не большой площади. На ней были установлены несколько навесов, видимо там бывали ярмарки или торговые дни.

Так же около площади было несколько больших домов. Как мне пояснил Серафим это таверна, в которую мы и шли, так как там сдавались номера, переночевать. Дом старосты, и что-то типа храма. Про местное божество он вскользь сказал, что это дух мира и ему все поклоняются. Как он выглядит или еще что-то пояснять не стал. То ли не знал, то ли не посчитал нужным, а мне и неважно было.

А еще был дом ремесел. По описания Серафима он чем то напоминал наш дом культуры, только собирались в нем обычно по вечерам зимой, девушки, под присмотром более опытных мастериц. Ткали шерсть, вязали, вышивали, занимались любым рукоделием, так же туда приходили и юноши, которые тоже, что-то мастерили, часто там пели песни и даже водили хороводы, но все это было под неусыпным присмотром более старшего поколения. Я усмехнулся после рассказа Серафима. Почему то мне такие смотрины показались забавными, но это во мне сказывается развращенность современного мира. Ведь я жил с Никой как муж и жена, а свадьбу мы только планировали.

Был ранний вечер, и много людей разобравшись с домашними делами, одев нарядную одежду, шли в сторону моря, наверно там какие-то гуляния или еще что-то. Больших возделанных полей я не заметил и Серафим пояснил, что деревня живет за счет охоты, рыбной ловли и ремесел.

Пройдя по центральной улице, мы подошли к таверне. Над ней висела вывеска в виде свернутого восьмеркой калача. Таверна так же была огорожена плетнем, но постройки были более основательными, здание двухэтажное. За таверной находились конюшни и еще какие-то сараи, назначения которых я не знал.

Мы прошли внутрь таверны. Сначала были не большие сени, на стене крючки для верхней одежды, и вообще место для крупной поклажи, которую можно оставить и не занимать место в самой таверне. Но мы не стали оставлять свои рюкзаки, а прошли сразу дальше.

Большой зал, в котором стояли деревянные столы и лавки, кое где лавки прикрывали вязанные толстые накидки разных цветов. Столы без скатерти, ничем не покрытые. За двумя из четырех столов сидели мужики, видимо, женщинам такой вид отдыха не доступен. Они пили, горячительные напитки, из больших глиняных кружек. По виду были уже захмелевшими и наше прибытие вызвало их живейший интерес. Они прекратили свои разговоры и провожали нас взглядом, пока мы шли к пузатому трактирщику. Он стоял за стойкой, а стена за его спиной был украшена головами убитых животных на деревянных щитах. Видимо одним из ремесел этой деревни это было набивка чучел.

- Здорово, Степаний, нам бы комнату заночевать и поужинать чаво,- обратился к трактирщику Серафим.

Мне же велено было помалкивать, и вообще прикинутся дурачком и нос никуда не совать. Вообще по нашей легенде, я блаженный, который заблудился в лесу. Кто и откуда не знаю, соображаю плохо, вот Серафим взял меня на воспитание. Эта история должна была вызвать жалость и заставить забыть о моем существовании всех меня мельком увидевших.