Одна из ласточек ударила Леиф по лицу, и она взвизгнула, перепуганно зажимая порез на щеке, из которого тут же засочилась кровь.

– Охренеть! – Я крепко обнял Леиф, закрывая ей голову и целуя ее в макушку. – – Держись! Сейчас что-нибудь придумаем!

Леиф тихо заплакала, крепче прижимаясь ко мне.

«Надо рвануть к выходу! – Я осторожно выглянул из-под руки. – Может, покрывало использовать? Или… Это еще что?!»

Трепетавший и хлопавший поток ласточек странно обтекал нас по дуге, разбиваясь об интерьер гостиной; глаза ласточек при этом изумрудно мерцали.

– Держись, Леиф! – прошептал я. – Что-то происходит! Птицы нас не трогают!

Ласточки еще несколько минут продолжали атаковать помещение, после чего пропали. Когда всё стихло, я изумленно обнаружил, что Леиф уснула прямо на моих руках. Я перенес ее в спальню и в одиночку принялся за уборку. Вскоре заявились обеспокоенные соседи, полиция и журналисты – я всех выгнал.

Первых мертвых ласточек, прежде чем бросить в пакет, я подолгу держал в руках, тщетно пытаясь вернуть их к жизни. Но их ободранные, поломанные тельца всё равно становились всё холоднее.

– Леиф права: творится что-то неладное… – Я понуро огляделся. – Чтоб это всё!..

Вздохнув, я удрученно принялся бросать птиц в заготовленные пакеты.

Настоящий момент

Утомившись сидеть на лоджии, я тихо – чтобы не разбудить кота – забрал тарелки с подносом и вернулся в квартиру. До встречи с Леиф оставалось еще три часа.

– Ну и чем себя озадачить? – оглянулся я. – Выпить, поспать, пощипать себя степлером? Хм… Может, в уши немного музыки впустить?

Я вернулся в гостиную, сел в излюбленное плетеное кресло и включил музыкальный центр. Из звуковых колонок полилась незамысловатая мелодия какой-то радиостанции.

«Да плевать, кто из сущностей напал на меня! – неожиданно разозлился я. – Мудаки! Двое наехали, один вступился! Всё равно никого не помню, так что даже разбираться с этим не стану! Пошли они все в жопу! Этот последний вечер всё сравняет!»

В гостиную зашел кот и осторожно принюхался.

– Что, пахнет? Это не я! – быстро сказал я. – Сам небось навонял!

Кот подозрительно посмотрел на музыкальный центр.

– Привет! – внезапно протяжно и пьяно рыгнул из динамиков слегка хриплый голос.

– Черт! – испуганно обернулся я. – Что за дикость? – Я покрутил настройки каналов, но пьяное дыхание сказавшего «привет» осталось. – Мра-а-ак! – простонал я. – Кто тут еще с радио балуется? Ладно, позвенеть мыслями можно и в тишине, – рассудил я и с сожалением выключил музыкальный центр.

Аппаратура взвизгнула, потрещала разрядами статики и – осталась включенной.

– С вами «Дары Лиссы^>5»! И это те самые проклятые дары, которые просто нельзя проигнорировать! – изрек явно подвыпивший ведущий. – Несмотря на липкую близость тюремщиков и всеобщий обман, «Дары Лиссы» вот уже много лет этой жизни нестерпимо и настойчиво зудят! И вот пришло время… расчесаться всласть! Мы, черт возьми, в эфире!

Прозвучавшая следом скрипка дерзко и тревожно подчеркнула сделанное заявление.

– Хрен тебе, сапожник! – сварливо бросил я и, встав, выдернул шнур питания музыкального центра из сети.

– А наше струящееся сквозь время и пространство вещание настроено исключительно ради одного-единственного почитателя, который сейчас инфантильно баловался с розеткой! Самые экстравагантные и самые правдивые новости только для него одного!

– Что?! – одернул я руки и оторопело присел обратно в кресло. – Сукин кот! Это он про меня, что ли?

– В нашем городе, – драматично прошептал ведущий, – пропал день… День! Представляете?! – маниакально захохотал он. – Кругом одна ночь – этакая прохладная задница, переполненная тоской и росой! Убедитесь сами!