– Докажи! – хмуро потребовал я, мрачно погружая в рот объедок. – И водичку передай.

– А разве этого недостаточно? – обвела Леиф рукой мельтешащие тени и отдала стакан с лимонадом.

«Ну блин, – расстроился я, обнаружив, что стакан был пуст. – И когда только успела? С виду вся такая изящная и милая… а жрет… как я!»

– Подобное я уже видел сегодня днем, – спокойно произнес я, выбрасывая в урну мусор, оставшийся после еды.

Леиф сразу же стала серьезной и неулыбчивой.

– Что именно ты видел?

Я вкратце рассказал о случившемся.

– Частично ты и сам можешь подобное наблюдать, но не всегда это, как ты понимаешь, будет правдой, – прокомментировала Леиф. – По крайне мере, пока ты не будешь этого делать наяву. Ну а та другая часть твоего видения…

– Случка? – невинно поинтересовался я, мстя за не съеденный полностью сэндвич.

– Да, Келсий, случка, – невозмутимо сказала Леиф. – Она-то как раз и является примером твоего искаженного восприятия реальности.

– Конечно! – тут же согласился я. – Никто ж не признается, что настолько любит собачек, мутирующих в белых леди с яйцами!

– Конечно не признается, – подтвердила Леиф. – И ты бы не признался, как никому не признаешься, что видишь во сне смерть.

Я растерялся: Леиф была права – это было той частью меня, о которой я никому и никогда не рассказывал. Высокое и костлявое, ряженное в черный балахон, в капюшоне которого ютился грязно-желтый черепок с пустыми глазницами, «это» частенько навещало меня в снах. И каждый раз я бросался на «это», в тщетной попытке защитить себя. И каждый раз я словно перемешивал густую черноту, из которой сочилась фиолетовая кровь.

– А еще у тебя на ладони шрам, полученный в раннем детстве, – добавила Леиф.

Я торопливо сжал левую кисть в кулак.

– А у тебя – два глаза, которыми ты могла его подсмотреть! Но… откуда знаешь про эти сны?

– Я же говорила: ты – сущность, – спокойно напомнила Леиф. – Ты контролируешь жизненные циклы: чтобы старое не довлело над молодым, чтобы новой жизни всегда было место, чтобы колесо бытия могло и дальше себе катиться.

К своему стыду, я ощутил, как меня начинают переполнять неестественно сентиментальные эмоции, словно я получил ответ на вопрос, который никогда не знал, но который меня всегда преследовал и тяготил.

«Это еще что такое?! – неподдельно удивился я. – Стоп-стоп-стоп! А ну, хватит! Не ныть!.. Да что же это? – Я неуклюже вытер выступившие слезы рукой. – Второй позор за день… И оба раза при этой…»

– Да что со мной?.. – растерянно пробормотал я, чувствуя, что мои глаза увлажняются еще больше.

Леиф воздушно улыбнулась мне.

«Улыбается… Да с чего эти слезы?! Неужели из-за сказанного? Это же просто не поддается никакому объяснению, а уж увиденное и подавно! – Я посмотрел на блуждавших по площади духов. – Но я же их вижу! Прямо здесь! Прямо сейчас! И я не сплю!.. Неужели эта плаксивость из-за того, что всё это… правда?..»

Внезапно мне полегчало: излишняя эмоциональность ушла, а глаза перестали сочиться позором.

– Фу-у-у… – расслабленно выдохнул я. – Со мной сегодня что-то совсем новое творится.

– Отпустило? – участливо поинтересовалась Леиф. – Не волнуйся, это нормальная реакция твоего естества на постепенное осознание самого себя. Подобный эмоциональный всплеск бывает с нами каждый раз, в каждой жизни.

– А этих я так и буду видеть? – кивнул я на тени. – Я могу их коснуться?

– Они разлетятся. Но ты, если хочешь, всё равно можешь изобразить бурный экстаз охоты, – озорно и недвусмысленно покосилась Леиф на увешанных камерами туристов и прохожих с телефонами.