Она говорила только с Морским герцогом, но всем телом чувствовала нечто грозное, которое, казалось, нависает над ними. А вот Ларана, похоже, ничто не смущало.

– Поиграть? – переспросил он.

Джия выдохнула.

– Принцесса любит играть, – чувствуя, как по коже пробегает невольная дрожь, пояснила она. – Пытать, исцелять, устраивать жертве побег, а затем охотиться. На конях. С собаками. С охотницами. Если жертва выживает, то снова – пытать.

Ларан отвернулся к Медведю.

– Миленькие развлечения, правда, Эйд? А ведь Серебряный щит, камни ему пухом, хотел, чтобы Гедда стала нашей королевой.

– Они с принцем Америсом подошли бы друг другу, – процедил тот.

– Думаешь? А я полагаю, что однажды принцесса решила бы поиграть и с мужем, – хмыкнул Ларан и вновь обернулся к пленнице. – Продолжай.

– Я смогла убежать. Бежала не как все – в горы, в степи. Я направилась в прибрежные скалы Металлического моря. На моё счастье там дрейфовал персиковый корабль.

– И как же ты с суши добралась до судна? – Ларан приподнял бровь.

Джия чуть не откусила себе язык, вспомнив, что ни разу не видела, чтобы корабль доплыл до самого берега. А шлюпку за ней точно не послали бы. Сказать, что от страха научилась плавать? А если её решат проверить?

– Он проплывал мимо скал. Я прыгнула сверху.

– Ух ты! – хмыкнул Морской герцог.

– Там было невысоко.

Джия разучилась краснеть ещё в пятнадцать лет. Она упрямо не отводила смелый взгляд от голубых глаз. «Поверит? Или… или так прыгнуть невозможно?».

– Ты хочешь сказать, что, ни разу не ходя на кораблях, вот так запросто решила спрыгнуть на палубу со скал? – Ларан отвёл взгляд и, нахмурившись, стал рассматривать аккуратные гладкие ногти на своих пальцах, удивительно тонких для моряка.

– Вы бы тоже прыгнули, – дерзко ответила девушка. – Даже если бы боялись, что под вашим весом корабль утонет. Даже если бы там и совсем не было корабля. Прыгнули бы, если бы за вами лаяли псы принцессы Гедды.

Ларан кивнул.

– Я бы прыгнул. А вот ты…

– Вы никогда не висели на дыбе! – крикнула ему в лицо Джия. – Никогда не пробовали семиплёток со стальными крючками на концах. Они вырывают кожу с мясом…

Морской герцог поднял глаза от ногтей и посмотрел с любопытством на девушку.

– Когда это было, Джия? – мягким, словно мурчание кота, голосом спросил он. – Когда ты попала в плен к принцессе? Когда бежала? Когда произошёл мятеж?

«Три года назад, – хотелось крикнуть ей. – Три года назад отец, чтобы спасти мою жизнь, решился на безумие. И два я провела в плену. Потому что кровные всадники отца не продержались и восьми месяцев». Но она испугалась, что герцог не поверит. Так долго в застенках принцессы не живут. А если и живут, то не то, что сбежать, даже из тюрьмы выбраться не могут. И она бы не смогла...

– Мятеж произошёл этой весной. В плену я провела два месяца. Но мне этого хватило.

Ларан вновь опустил взгляд на ногти.

– Не знаю, что делать с занозами, – пожаловался он. – Вовсе что ли не браться за штурвал. Как думаешь, Эйд?

Он обернулся к Королю-Медведю, а Джии захотелось ударить кулаком прямо в это улыбающееся лицо. Равнодушное, бесстрастное. Ударить так, чтобы из породистого ровного носа потекла кровь. Царь Ночи промолчал, и девушка не решилась на него оглянуться. Боялась, что ярость заледенеет в её венах.

– Я не слышал никогда о кровных всадниках, – Ларан, не дождавшийся ответа, вновь обернулся к пленнице. – Чем вы отличаетесь от кровавых? Где живёте? Или жили?

– Кровавые всадники – это те кровные, кто приносит кровавые жертвы богу Смерти, – устало объяснила Джия.