Но все-таки столкновений избежать было невозможно. В начале XIII века немцы подошли вплотную к русскому форпосту на западе, городу Кукенойсу, в котором правил князь Вячко. Напротив Кукенойса был построен замок Леневарден. Таким образом, два мира, православный и католический, столкнулись «нос к носу». Долго оставаться в покое столкнувшиеся стороны не могли. После нескольких лет шаткого равновесия и взаимных уколов владелец замка Леневарден, опираясь на помощь и «советы» рижского епископа, собрался с силами и сжег Кукенойс. Князю удалось бежать.

События эти подробно освещаются «Хроникой Ливонии» Генриха Латвийского. Понятно, что автор хроники во всем обвиняет русскую сторону. И даже в захвате Кукенойса оказывается виноват сам князь Вячко, который именуется в хронике «королем»: «В это время возник раздор между королем Кукенойса и рыцарем Даниилом из Леневардена. Этот король причинял много неприятностей людям Даниила и, несмотря на неоднократные увещевания, не переставал их беспокоить».

То, как обошлись новые хозяева этих мест с местным населением, также повествует хронист Генрих. Балтийские племена латгалов и селонов тоже, конечно, оказались «сами виноваты» в смерти от рук «слуг епископа».

«Узнав о сожжении замка Кукенойс и бегстве русских, послали кое-кого преследовать их. Среди них Мейнард и некоторые другие из слуг епископа догнали беглецов, немало их нашли по лесам и болотам, а именно лэтигаллов и селов, данников короля (т. е. русского князя Вячко), единомышленников и сотрудников его в измене и убийстве тевтонов, захватили и некоторых русских, взяли добычу и имущество их, а также отняли назад и кое-какое тевтонское оружие. Всех, кого нашли из числа виновных в единомыслии измене, предали по заслугам жестокой смерти и истребили изменников в той области».

Местному населению вообще приходилось нелегко. Русские князья брали дань – приятного мало. Новые немецкие власти требовали полного покорения и принятия католической веры – приятного еще меньше. Приходилось лавировать. Политическая реальность требовала принять сторону сильного. Иначе могла постигнуть судьба последних союзников князя Вячки. А сильными в Прибалтике все более очевидно становились немцы. Времена славы Полоцка ушли в прошлое. Он стоял на грани гибели.

Соседние русские города Новгород и Псков мало беспокоила судьба Полоцка. Русь была раздроблена, и население соседних русских земель часто смотрело друг на друга как на врагов. Или по меньшей мере вполне безразлично. И постоянно расплачивалось за это. Настал день, когда западная экспансия затронула и новгородско-псковские земли. Католическая экспансия подобралась к самым границам Новгородской земли. Немцами были захвачены Оденпе и Юрьев. Особенно примечательна судьба города Юрьева, который был основан еще Ярославом Мудрым на месте старинного эстонского поселения. Русские и эстонцы мирно соседствовали в городе. Но после длительной осады город пал. Меченосцы жестоко покарали горожан за сопротивление. Город был переименован в Дерпт и стал центром епископства.

Остановить продвижение католиков на восток удалось князю Ярославу Всеволодовичу. Однако «отыграть назад», вернуть утраченное он не смог из-за постоянных ссор со своенравными новгородцами и псковичами.

В 1237 году началось монголо-татарское нашествие на Русь. Тут Новгороду пришлось бы совсем плохо, если бы в 1236 году битве при Шауляе литовцы не разгромили меченосцев в пух и прах. Как сказано в «рифмованной хронике Ливонии»: