— А мы Таисия и Платон Звягинцевы.

Он знал моё имя, но я ещё раз представилась и протянула руку для приветствия.

Но Антон Сергеевич жать её не стал — подхватив галантно, поцеловал пальчики, а Тошу потрепал по щеке.

— Очень приятно, но где же ваш багаж? Неужели это всё? — изумился коллега, оглядев нас с ног до головы.

— К сожалению, мы не успели пройтись по магазинам на Кеплер Лире, нас переселили в последний момент перед отправкой в распределительный центр, а в нём мы потратили слишком много времени на чаепитие, объяснения и продажу вещей, — пожаловалась я Антону Сергеевичу.

— Ну что ж, пойдёмте в машину. Придётся вам всё необходимое покупать тут. А на Глизе, сами понимаете, товары совсем не того качества.

— Ничего, переживём, — не стала расстраиваться я и потянула Платона за руку, стараясь не отставать от доктора.

А вот настоящая Глизе-581 встретила нас хмурым небом и неприятным колким ветром. А ещё совсем не Земным пейзажем.

— Поторопимся к машине. Вот-вот польёт дождь. Космодром построен не в самой приятной части планеты, — подбодрил нас Антон Сергеевич, и мы прибавили шагу.

Платон заметно ёжился — куртки на нас совсем тонкие, дома было тепло — и совсем притих. Я прижала его к себе, обняв за плечи. Ох, чуяло моё сердце, сыну тут уже не нравится. Да и у меня неприятно ныло на душе тревожным предчувствием. Если бы не «гнёзда», я бы сейчас наверняка слёзы лила, но пока держалась.

Автомобиль наставника очень походил на Земной времён Отечественной войны, правда, я не уверена, что кузов он имел металлический — материал больше напоминал пластик. Но самым удивительным в нём был цвет. Вернее, раскраска: разбросанные по тёмно-синему фону крупные оранжевые цветы вызывали определённые мысли. Например, что доктор употребляет психоделики.

— Ничего себе машина! — выдохнул сын. — Это праздничная, да?

— Не удивляйтесь и скорее забирайтесь внутрь, — скомандовал Антон Сергеевич, — по дороге всё расскажу.

Хоть и страшно было к нему садиться, мы всё же разместились в автомобиле.
И только оказались внутри вполне комфортабельного салона, как по крыше забарабанили капли, а доктор включил дворники.

— Это, между прочим, служебная машина медпункта, — сообщил он нам вполне серьёзно, но мы с Тошкой синхронно хмыкнули, подвергая сомнению его заявление. — Глизы не терпят скучных расцветок. У них всё пестрое, — принялся нам доказывать свою честность доктор. — Вы привыкнете. А ещё местные очень любят синий цвет. Чем синее глиз, тем он знатнее. А этот рыжий цветок на кузове у них панацея от всех болячек — шаарам называется. Они лечат им всё! Именно потому медицинские машины имеют столь фривольную расцветку.

— Не обижайтесь, Антон Сергеевич, нам нравится, правда. Непривычная просто и весёлая, — поспешила я оправдаться.

— Это ещё что! Пожарным тоже повезло, — продолжил удивлять нас доктор, — у них машины нежно-голубые, как вода, с жёлтыми звёздочками, типа с огненными искрами. А авто обычных жителей планеты строго розовые в фиолетовую травинку. Правда, их немного. Пока на Глизе-581 авто — это роскошь. Так что смело можете брать на вооружение: если машина не розово-фиолетовая — точно какая-то служебная. Со временем запомните, какая именно.

— Постараемся. А нам долго ехать?

— Часа три. Многое успеем обсудить. Но знаете, что мне интереснее всего?

— Что же?

— Земля. Всё о нашем доме… Расскажите, Таисия, а из какого вас забрали года? По одежде вижу, вы позже меня жили.

Его «жили» резануло слух, заставив поморщиться. Интересно, я когда-нибудь привыкну к тому, что мы в том далёком и уютном прошлом уже никогда не окажемся? Что там мы уже отжили? Сердце кольнуло, и я непроизвольно потёрла над грудью…