– Нет, Альята, не верну. Они мне пригодятся для дела. Но обещаю, что никому не скажу, кто их создал. И, конечно, не буду копировать и выдавать за свои. Слово чести.

Я кивнула, улыбнувшись про себя: «Вы, мастер, и не сможете скопировать. Точнее, повторить сможете и форму, и рунную вязь, только работать не будет».

– Спасибо, дир Равье. За все спасибо: и за науку, и за совет, и за бутерброды, которыми вы меня всегда подкармливали. Вы очень добры. – Попрощавшись, я встала.

– Не за что, девочка. Я горжусь такой ученицей. Я бы рад предложить тебе место в моей мастерской, но ты же знаешь, клиенты…

– Знаю, – оборвала я.

Клиенты предпочитают иметь дело с мужчинами. Как будто наличие наружных органов размножения сразу делает их обладателей одареннее и умнее.

Из мастерской я ехала на стареньком, зато собственном магороллере, не обращая внимания ни на шокированные взгляды прохожих, ни на насмешливые гудки клаксонов проносящихся мимо магомобилей.

8. Глава 7

Настроение было отличное! Я была счастлива, как никогда со дня смерти мамы. Я была свободна и почти богата – теперь всё в моих руках! А самое главное – сохранила свой дар и тайну. Теперь мне нужно спрятаться на две недели до дня совершеннолетия, и всё, больше никто не посмеет диктовать мне свою волю!

Я катила на магороллере, крепко сжав кожаные ручки руля и чувствовала их как руки друга. Дух, запертый в артефакте движка, - их называли дивиками, - оказался с характером. Когда я его разбудила, он сначала артачился, дергался, недовольно искрил и покусывал мои ладони, но, попробовав мою магию на вкус, быстро присмирел.

Я всегда умела ладить с порождениями дивов. И, хотя мама не успела рассказать историю своей семьи, потому что я была еще слишком мала, но теперь-то я понимала, что во мне тоже есть кровь дивных. Как бы иначе я могла так быстро приручать дивиков и придумывать необычные амулеты?

Приняв меня, дивик теперь тоже радовался и рвался вперед – засиделся, бедняга. Я чувствовала его, как восторженного щенка, дорвавшегося, как и я, до свободы. Он легонько щекотал мои руки, собирая крохи магии, и я смеялась. Косы давно расплелись, волосы растрепались, юбка форменного платья развевалась колоколом, и на ней осела пыль и брызги, ну и пусть!

- Я назову тебя Шторм! – погладила я горячий руль. Глаза, вынесенные на концы рукоятей, развернулись на миг и довольно моргнули. Дивику понравилось имя.

Забывшись, я едва не налетела на белый сверкающий кабриолет, стоявший у лавки ломбарда. Очень знакомый магомобиль. И позолоченного лэрда, развалившегося на водительском сиденье с выражением злой скуки и раздражения на холеной мор… лице, я тоже узнала. К счастью, Бесси в машине не было, как и мачехи. Наверняка Жамета последние мамины артефакты продает!

Когда я, чудом вывернув руль и избежав столкновения, пронеслась мимо, лэрд вскочил, запоздало активировав защиту.

- Стой! – проорал он.

Ха!

- Направо, Шторм! – скомандовала я, и магороллер свернул на узкий переулок, куда кабриолет при всем желании не втиснется.

Хорошо, что мое лицо было залеплено выбившимися из косы прядями. Я не стала оглядываться, чтобы не давать шанса меня запомнить. Этот напыщенный лэрдик вполне может предъявить претензии дорожному патрулю, и меня оштрафуют за превышение скорости или арестуют за угрозу жизни аристократу. С него станется.

Происшествие напомнило, что радоваться рано. Пока я еще не настолько свободна, как хотелось бы, а две недели – это очень много. Если мачеха объявит меня в розыск, полиция быстро найдет, и тогда плакала моя независимость. И мамину тайну мне не разгадать, а я обязана. В память о ней.