- А барон? Что говорил барон? Ведь он должен был представить меня. Хотя бы слугам.

- А барону нет дела до пустой болтовни. - повитуха горько усмехается. - Он просто заявил, что женился и отныне вы их госпожа. В то время барон был просто очарован вами. Глаза его горели, и он во всём старался угодить вам.

Очарован он был. Как же! С трудом верится в это...

- Какой я была? - от любопытства я двигаюсь немного вперёд.

- Красааавицей. - с улыбкой тянет Агнесска. - Я была в замке, когда вас привезли. Принимала роды у одной из служанок. Я в числе первых увидела вас. В замок вошла молодая, пышущая здоровьем круглолицая дева с густой гривой волос. Ваш взгляд сиял, а ну губах играла лёгкая полуулыбка...

"Мда... На замерзающую мало похожа". Но, выходит, я всё же была права, когда думала, что женитьба с бароном кардинально изменила меня.

Но, если верить словам повитухи, я была очень красивой, здоровой, молодой, а барон был влюблён в меня. Так почему же он так переменился? Почему возненавидел свою жену?

- Агнесска, вот ты говоришь, что у барона горели глаза при виде своей жены. А синяки? Неужели я сама себе их нанесла?

- Не тараторь! - Агнесска хмурится. - Сейчас и до этого дойдём. Ну так вот... - женщина замолкает на пару секунд, собирается с мыслями, затем продолжает. - В первый год вашей совместной жизни барон души не чаял в жене. Пылинки сдувал. Но вскоре слуги заметили, что барон стал мрачнеть. Он больше не проводил время рядом с женой, только ночами исправно исполнял супружеский долг. Прошло ещё несколько зим. Барон и вовсе стал зол, как собака. Срывался на всех. В том числе и на баронессе. В замок стало приезжать бесчисленное количество лекарей. Они на долгое время, вместе с бароном и госпожой, запирались в господских покоях. А что они там делали и кого лечили, этого рассказать не могу. Знаю одно, после этих приездов баронесса стала сдавать. Взгляд её стал опечаленным, лицо осунулось и она стала худеть. Однажды, повариха сболтнула, что барон приказал ограничить супругу в еде.

- Ограничить в еде? - снова не выдержав, с возмущением вскрикиваю. - Ему что, еды было жалко для собственной жены?

- Сначала я, как и ты, не понимала поведения барона, но вскоре всё выяснилось. В один из дней барон лично призвал меня. Расспрашивал по каким причинам женщина не может понести. Тогда - то всё стало по своим местам. Барон очень сильно хотел наследника, но прошло столько лет, а баронесса до сих пор не смогла понести. Барон бесновался. Кричал, что ему подсунули пустышку. Больную. Не способную даже родить. Но развестись он не мог, а бастарды ему не нужны. Тогда он стал вымещать всю свою злобу на баронессе. Начал жестоко избивать её, а на все мольбы девушки отвечал, что таких как она нужно воспитывать. Баронесса таяла на глазах. Из красивой, здоровой девушки, она превратилась в безмолвное существо. Она больше не имела права голоса и покорно сносила все издевательства.

- Вот же урод! - говорю, не подумав, а когда приходит понимание, что прошлая баронесса никогда б так не выругалась, со страхом смотрю на повитуху.

Вижу, как Агнесска изумлённо округляет глаза и спешно, добавляю:

- Но ведь баронессе удалось понести! А судя по синяками барон всё равно продолжал её избивать. Почему?

Моя задумка, отвлечь Агнесску от необдуманного ругательства с моей стороны, проходит успешно. Лицо повитухи вновь приобретает привычное выражение, и я с облегчением выдыхаю и напоминаю себе, что впредь нужно следить за языком и держать эмоции под контролем.