Это была чистая правда: кроме соли в еду ничего не добавляли, потому иногда она мне казалась довольно пресной.

-- Так а я об чем говорю?! – возмутилась Барб. – Специй-то у нас и нет, а как жеж ужин-то? Чай, не для солдат кашу варить!

Она чуть нахмурилась, решительно поправила чепец и опять ушла в глубь замка.

Я устроила небольшой перерыв, налила травяной отвар и села в уголке за стол: до обеда еще есть время. Посудомойка закончила возню и вышла. Перерыв у нас получался всегда небольшой, и женщины ценили это время. Шум на лестнице я услышала минут через пятнадцать.

Сперва меня даже немного напугала ввалившаяся толпа. Четверо военных с трудом несли тяжеленный резной буфет, ими командовал еще один. Он и производил шума больше всех. Следом зашли еще двое, они несли за ручки большой расписной сундук. Второй сундук, побольше и попроще, несли уже трое. Он явно был тяжелее. И только потом появился барон, а за ним довольная Барб.

Буфет поставили у единственного пустого простенка, и Барб начала командовать сама:

-- Так, вот энтот к мойке ставьте. Тамочки все переполоскать надобно. А энтот, наоборот, к буфету поближе…

Наконец, все было расположено так, как ей требовалось, и она, сунув одному из них миску с лепешками прямо в руки, погнала солдат с кухни:

-- Ступайте отсюда, ступайте! Нечего тут мне! Да миску потом занеси!

Я сидела в углу, стараясь не слишком отсвечивать – ждала, когда уйдет барон. А он, не торопясь, вынул довольно большой ключ и открыл сундук поменьше. Барб довольно принюхалась:

-- Этак вот и нельзя хранить! Эко дело, корница рядом с перцем! Сейчас я приберусь туточки.

Даже до меня, в моем закутке, донесся яркий южный запах из сундука. Пахло перцем и мускусом, паприкой и ванилью одновременно. Пришлось вылезти из укрытия: Барб явно нужна была помощь. Барон же вовсе не собирался уходить. Напротив, усевшись на мое место застыл там, провожая меня и повариху внимательным взглядом. Сперва было неловко, а потом я просто забыла про него. Сидит, ну и пусть себе.

Из большого сундука мы вынимали стеклянные банки. Я отмывала их, Барб протирала насухо чистыми тряпками. Потом, подготовив посуду, она начала пересыпать из полотняных мешочков специи в стекло и выставлять их так, как ей было удобно.

Я уже ничему не удивлялась: вспомнила, что и на Земле в средние века специи были очень дорогие. Некоторые в прямом смысле на вес золота. Стало понятно, почему барон так пристально наблюдает: воровства опасается. Неприятно, конечно, ну да и бог с ним.

Тем временем Барб, открыв очередной мешочек, с недоумением принюхалась и спросила:

-- Господин, а вот это что?

Барон пожал плечами:

-- Понятия не имею. Этот сундук – подарок. Что сложили, то и привез.

-- Ох, тыж… -- растерянно пробормотала Барб. – И кудой же его пользовать?

Мне стало так любопытно, что я бочком подвинулась к ней и заглянула в мешочек. Имбирь. Самый обыкновенный. Его свежий аромат ни с чем не спутаешь. Так я и сказала. Барб удивилась:

-- И куда же он гожий?

-- Да хоть куда. Можно даже в чай добавлять. И в соусы, и в маринады, и в супы, да хоть в каши. Но я вот больше всего пряники люблю имбирные, – я даже зажмурилась, вспоминая их вкус. — А если еще и глазированные, м-м-м…

Когда я открыла глаза, передо мной стоял барон и хмурясь смотрел мне в лицо. А я, как идиотка, так и продолжала держать у лица мешочек с таким знакомым и ярким запахом. Барб таращилась на нас, испуганно прижав обе ладони к щекам.

Следующие минут пятнадцать барон вынимал из меня душу. Больше всего это было похоже на экзамен, но я понимала, что деваться мне некуда. Видно было, что мужик все понял и уже отовраться не получится.