Они друг друга стоили.

Наместник лихо вскочил в седло и был таков, а я, обессилев, прислонилась к ограде.

Да что же это такое? Воздух, что ли, в Северной провинции неправильный?

Или это только рядом с бывшим женихом я забываю о правилах приличия?

Каприфолис… Надо же. Это вроде бы со старохвиссинского «жимолость».

Наглец.

Кажется, на языке цветов означает великодушие и щедрость.

Или его светлость так же плох в этом языке, как и его секретарь, или это издевка.

Хотя, конечно, пахнет жимолость упоительно, но вряд ли Сангриено сподобился на комплимент.

Решив, что окончательно нагулялась, я поспешила домой. Мало ли кого еще я встречу. Особенно не хотелось наткнуться на Кальдерру.

Дома же выяснилось, что Сангриено выбыл меня из колеи значительно сильнее, чем я предполагала. Я то и дело замирала, вспомнив, как он склонился ко мне, как не руками, но не менее интимно, касался шеи и волос. И злилась на себя.

Надо месть планировать, а я вздыхала непонятно из-за чего.

Так что я даже обрадовалась, когда на нашем пороге с запиской от Фабио возник коренастый мужичок с загорелым дочерна лицом.

Оказалось, я успела пожаловаться секретарю на необходимость сменить замки, и он благородно прислал ко мне знакомого мастера.

Тот и впрямь быстро решил проблему, за исключением двери в погребе. Может, он и мог бы взломать замок, но что-то мне подсказывало, что не стоит распространяться о находке. Никаких особых причин у меня для этого не было, однако интуиция настойчиво предлагала помалкивать. А как сказала одна знакомая леди в пансионе: «Если ты не можешь доверять своей интуиции, то кому тогда вообще можно верить?».

Так что я решила прислушаться к предчувствию.

Однако дверь в погребе не давала мне покоя и только укрепляла меня в решимости отправиться к старику Горганзу, а для этого нужно было приготовить круассаны. Вот завтра, после экзамена и попробую напроситься к нему в гости.

А значит, пора было закатывать рукава.

Отмерив ингредиенты, я поочередно стала добавлять в большую миску молоко, разбавленное водой, четверть муки, сахар, соль, еще четверть муки, желтки, немного растопленного сливочного масла. Досыпала остатки муки и влила чуточку пивных дрожжей.

– Госпожа Манон, а почему не всю муку сразу? – пристала любопытная Марсия.

– Нам нужно отделить дрожжи от воды и соли, – пробубнила я, начиная замес.

Месить пришлось долго.

Можно было, конечно, ускорить все заклинанием, но почему-то из моего опыта выходило, что именно тесто нужно делать по старинке. Королевский повар, видимо, не зря частенько повторял, что тесто любит человеческие руки и не терпит халтуры.

Поэтому я терпеливо замешивала целых полчаса, пока у меня в руке не остался гладкий ком. Обмяв, я накрыла его льняной салфеткой и оставила на столе подбродить.

– Марсия, – позвала я горничную, которой надоело следить за однообразным процессом и убежавшей куда-то, – ты купила еще сливочного масла, как я просила? Марсия?

Хлопая дверцами шкафчиков в поисках пергамента, я не заметила, как она появилась на кухне.

– Купила. На ледник отнесла. А вам вот передали… – в голосе ее звучал некий вопрос.

Удивленная, я обернулась к ней и заметила в руках Марсии солидный кулек.

– Мне? Кто?

– Рамиро забегал и сказал, что его попросили передать это «лисе с цветочной улицы».

Хм. Очень странные посылки.

Не справившись с любопытством, я заглянула в кулек.

В толстой шершавой бумаге обнаружились ягоды жимолости.

В глубокой задумчивости я отправила одну ягодку в рот. Кисло-сладкая мякоть брызнула на язык освежающим соком.