- Добро пожаловать, Анестейша! - грохнул со всех сторон голос совсем как в кинотеатре, и я раскрыла глаза. Рот сам распахнулся от удивления.

Передо мной сразу за рамой картины возник огромный холл. Солнечный свет хлынул в темную спальню. Сделала шаг вперед, в средиземноморское лето, не смогла удержаться от соблазна.

Под босыми ногами теплая плитка. Справа от двери терраса, цветы, слышна птичья трель, и плещутся совсем рядом волны, накатывая на пляж. Девичий виноград пытается заползти в дом. Передо мной закрытая высоченная дверь. Повернула голову влево.

Вниз спускается коридор, обрамленный каменным сводом. Загадочный, темный, мерцающий всполохами искорок. Подняла голову вверх и ахнула. Вместо потолка - витражный купол, он щедро сыплет солнечные зайчики вниз, распуская немудреные кусочки счастья по холлу.

Рот закрыть так не получилось, даже когда я опустила глаза. Пол изумляет. Мозаичное полотно, все исчерчено золотыми линиями. Они разбегаются и сливаются в символы совсем как живые. Будто по полу перетекают ручейки золота . Смотришь в первый раз, кажется, символы лишены смысла. Чуть отводишь глаза в сторону, и они начинают складываться в текст, как иероглифы. Каждый знак здесь – целое слово.

"Волшебный дом рад новой хозяйке".

Золотые линии на полу заискрились, змеями заструились по полу, образуя новое предложение.

"Добро пожаловать, обречённая!"

Я протёрла глаза. Ничего не исчезло. Все так же мерцает золотом на полу странная надпись. Поют в саду, - очевидно, в моем саду! - птицы.

Неужели мне все это просто-напросто снится? – в ужасе подумала я. Присела на корточки и коснулась пальцами пола. Теплая мозаичная плитка из тысяч фрагментов самая что ни есть настоящая. Обернулась.

Моя спальня все так же тонет во тьме ночи. Холодом несёт от плохо заделанного окна. Разобранная постель, наверное, ещё теплая.

- Поиидеум проверрриим, что схоронилось в кладовой! - ткнулась голова Несчастья мне под колено.

- В кладовой?

- Ты думала, мы будем жить здесь, в прихожей? Стесняюсь спросить? Наш дом довольно вместительный.

- Наш?

- Ну а чей? - зверь нырнул под подол ночной рубашки и потерся теплым бочком о мои голые ноги, - я твой, дом твой, значит и мой тоже. Кроме содержимого кладовой. Оно только мое! Кроме орехов. Ненавижу грызть содержимое скорлупок. Фыр!

- Ошалеть! Честно! - я прошла вперед. И ведь это все правда. Этот дом, мой зверёк, изумрудно-зеленые стены, дверь впереди. Неужели так бывает на самом деле?

И почему тогда все это случилось со мной? Кем была моя мать? И откуда о ней стало известно Карлу? Может быть, есть какие-то фамильные черты или что-то ещё? Или он знал мою маму? Знал кто я?

Потом, когда вернусь в квартиру, перечитаю письмо. Вдруг все же что-нибудь и пойму.

Вот только обратно в квартиру возвращаться совсем не хочется, в тот полный предрассветного холода мир. Ноги сами несут меня вперед, к двери.

Несчастье беззаботно крутиться под ногами.

- Нас там никто не укусит? - взялась я за медное кольцо. Мой чупокабр фыркнул вместо ответа, - И почему ты здесь так хорошо говоришь? В квартире ты издавал только мявканье, похожее на слова.

- Лучше спроси, почему ТЫ меня теперь так хорошо понимаешь!

- И почему?

- Магия. Ты позволила ей наполнить себя, дочь Морриган. Хозяин был прав, когда решил, что ты – это ты! Прежний хозяин, я имею в виду, - хвост забрался под ночную рубашку и ласково оплел мою ногу, лишь слегка поцарапав, - Открывай скорее! Кладовая не может ждать долго!

Потянула на себя дверь за кольцо, она неожиданно легко распахнулась. Несчастье скользнуло вперёд, смешно переваливаясь с боку на бок на кривых лапках.