- Ты всё-таки пришла… снова… я же говорил, что больше не пущу…

Его губы на моём пульсе. Обжигают кожу на шее первым, самым жгучим и сладким поцелуем. От которого все мысли в моей голове осыпаются лепестками роз, и я совершенно забываю о том, что должна сказать или сделать. Я, кажется, хотела остановить, сказать, что это ошибка, что он просто бредит… или попросить не останавливаться? Мои пальцы впиваются в плечи – чтобы оттолкнуть, или прижаться сильнее? Я не знаю. Я забыла.

Проклятое колдовское зелье. Понимает ли он сейчас, что происходит? Осознаёт ли, кто я?

Но, кажется, наши тела знают лучше. Они знают ту правду, которая не видна разуму, затуманенному магией, травами, страхами и предрассудками. Правду – древнюю, как мир и жестокую, как удар кинжала.

Мы нужны друг другу. Несмотря на ложь между нами, его ненависть к колдуньям, мой долг и его долг, которые тянут нас в разные стороны.

Отчаянно нужны.

А всё-таки жаль, что я не успела поцеловать его по-настоящему.

Горячая ладонь нетерпеливо врывается под одежду. И касается того, чего не бывает и быть не должно у мальчишки-оруженосца.

- Дункан… - мой испуганно-удивлённый шёпот.

Камин почти догорел, в комнате совсем темно. Лишь слабые отблески умирающего огня рисуют очертания его тела.

Он застывает надо мной – неподвижный, как каменное изваяние. Открывает глаза – и бешеный, чёрный как ночь взгляд, в котором зрачок полностью съел серую радужку, останавливается на моём лице. И по мере того, как постепенно рассеивается дурман, в этом взгляде появляется осознание.

Кольцо на моей левой руке, Кольцо-Печать, которое так долго скрывало меня защитными чарами, с тихим печальным звоном распадается в пыль. Она чёрной струйкой стекает с пальца на смятую постель.