Также тут нашелся узкий книжный шкаф, пара аккуратных тумбочек по обе стороны от кровати и комод, на котором в рамочках стояли маленькие филигранно выполненные портреты. На одном из них я с трудом узнала молодого папеньку, на другом Мари, когда той было лет четырнадцать. Остальных людей в моей памяти не нашлось.

Что ж, по крайней мере спать я буду в неплохих условиях.

Когда мы с Ладой вернулись вниз, к стойке с полотенцами, за дверью в помывочную все так же весело и задорно гремели тазы и плескалась вода.

– Неужели в городе нет других более достойных бань, раз сюда люди идут? – не удержалась я.

Лада озадаченно подняла брови, явно не понимая сути претензий:

– Тут хорошо. Чудесная вода из источников, воздух прекрасный. Недорого. Эмма очень гордилась этим местом.

– Что ж оно такое запущенное-то, место это?

– Так не в красоте дело. Главное – наполнение.

Я обвела взглядом потертые стены, веники и скособоченную пирамиду из тазов… Наполнение тоже так себе… Но вслух я этого не сказала, чтобы не расстраивать свою единственную преданную сотрудницу, лишь вздохнула еще раз. Совсем не похоже на дело всей жизни. Сарай, да и только. И что мне со всем этим делать? Отмывать? Ремонтировать? Приводить в порядок? Так работы тут непочатый край, вдвоем не справимся, а на наемных помощников денег у меня нет. Может, продать эту богадельню? Выручить хоть что-то и уехать куда глаза глядят?

Точно! Продам!

Идея показалась мне весьма привлекательной и крайне разумной. Но только я успела порадоваться своей находчивости, как откуда-то из-под потолка раздался подленький злорадный смех:

– Не продашь.

Подняв взгляд, я сначала не поняла, что увидела. Даже подумала: а не почудилось ли мне? А потом возле почерневшей от сырости балки заметила движение. Что-то непонятное, похожее на голубоватую волну, перекатывалось по потолку, оставляя мокрый след. Но волны ведь не разговаривают? Я уже испугалась, не протекло ли что-то со второго этажа, но тут это голубое нечто собралось во внушительную каплю и плавно плюхнулось на стойку.

После выставки сморщенных корешков в купальне у меня даже сил не осталось, чтобы закричать. Я просто таращилась на ЭТО и думала, а не сошла ли я с ума. Может, лежу где-нибудь в своем мире, в теплой палате под препаратами, и смотрю у себя в голове интересное кино.

– Ах да, совсем забыла, – Лада хлопнула себя по лбу, – знакомься, это Байхо, дух воды. Он давно в услужении у Эммы.

– Не в услужении, а на взаимовыгодных условиях, – чопорно поправил дух, снова собираясь из лужи в нечто, имеющее форму.

Состоял он из воды, но похож был, как ни странно, на огонь. Внутри – голубой с неоновыми прожилками, а ближе к краям – насыщенного синего цвета. Язычки «пламени» непрестанно двигались и трепетали, создавая иллюзию горения, и сквозь это марево проступало что-то похожее на темные провалы глаз.

Не-не, я точно под препаратами. Лежу себе, пузыри пускаю, радуюсь мультикам…

Пока я об этом думала, огонек подкатил ко мне ближе и спросил Ладу:

– А это что за бестолочь?

– Сам ты бестолочь! Это племянница Эммы. Теперь ей здесь все принадлежит, и ты в том числе. Так что помалкивай. – Лада бесцеремонно смахнула его со стойки.

Байхо слетел на пол, со смачным шлепком приземлился прозрачной лужицей и тут же впитался в доски… а через миг уже появился на противоположной стене.

– Не обращай внимания, – сказала Лада, – болтает много и не всегда по уму. Крайне зловредное создание, но очень даже полезное. Его нагружать надо, чтобы работал, тогда и времени на болтовню не останется.