А мне вдруг почудилось, что в ярко освещенном зале дворца померк свет.

«Вот оно! — кричала моё моя интуиция, — Вот то, что может стать роковым в твоей жизни здесь». Но в то же время та, кто никогда не боялся трудностей, наоборот, становился сильнее, преодолевая каждую из них, возражала: «Ничего, Маргарита, справимся, где наша не пропадала.»

8. Глава 3.2

Еле дождалась окончания обеда. Облегчённо вздохнула, когда король с королевой встали из-за стола. По этикету было неважно, доел ты или не доел, король встал — и все остальные тоже обязаны были закончить трапезу.

После еды все стали расходиться в группы по интересам. Королева куда-то пошла, за ней ручейком поплыли несколько дам во главе с леди Ребеккой, о которой меня предупреждала леди Лизбет.

Сама Лизбет мне издалека помахала, улыбнулась и тоже куда-то пошла вместе с супругом. А вот к нам с графом подошёл архиепископ Кентерберийский. Подойдя, он протянул графу руку, как будто для поцелуя. Для меня выглядело необычно, но Джон, склонившись, прислонился лбом к кисти архиепископа и смиренным тоном произнес:

— Приветствую, святой отец.

Мне показалось, что архиепископ был недоволен, что поцелуя руки не состоялось. но я порадовалась за Джона, что он нашёл прекрасный выход из неприятной ситуации. Поэтому, когда рука была протянута мне, я сделала то же самое, полностью скопировав действия графа.

Рука у архиепископа была ухоженная. На трёх пальцах были перстни. Особенно выделялся один, с таким большим рубином, что будь я в своём времени, подумала бы, что это подделка.

— Я много слышал о тебе, дочь моя, — произнёс архиепископ Кентерберийский, глядя на меня так пристально, словно что-то пытаясь рассмотреть. А я обратила внимание, что лицо у него очень усталое, глаза выглядели воспалёнными.

Захотелось ему посоветовать протереть их настоем ромашки, но я промолчала. Архиепископ был странный и доверия не вызывал.

На его странную фразу ответила общими словами, что очень рада прибыть в столицу и быть представленной ко двору.

Но архиепископ не желал поддерживать светский разговор. Он спросил, какие у меня планы, на что я сказала, что собираюсь заняться делами. Естественно, я не стала ему ничего говорить про то, что мы с графом собираемся передать прошение в Рим, чтобы обойти его решение.

Но архиепископ был необычным человеком, потому как он сам задал вопрос на интересующую нас тему:

— Леди Маргарет, вы же поняли, что это я не дал разрешения на ваш с графом Честером отложенный брак?

Я взглянула на графа.

Граф Честер сам ответил архиепископу:

— Я рассказал об этом леди Маргарет, — и, видимо, пользуясь случаем, тоже задал прямой вопрос: — Ваше Святейшество, мы так и не поняли, почему вы так поступили?

На что архиепископ, холодно улыбнувшись, сказал:

— Думаю, что вы всё поняли, сын мой.

После чего молча покинул нас с графом.

Граф пообещал мне рассказать в подробностях свои умозаключения, когда мы будем там, где нас точно никто не сможет подслушать.

А вскоре за мной пришла фрейлина королевы, и графу пришлось отпустить меня одну, потому что его не пригласили.

Королева отдыхала перед танцами в одной из гостиных дворца, окружённая фрейлинами. Здесь не было мужчин, зато здесь была леди Лизбет, что сразу придало мне уверенности.

Конечно, я сегодня была как слон на ярмарке, на которого все хотели посмотреть. У меня создалось впечатление, что большинство дам теперь представляли Уэльс и конкретно моё графство как страну чудес, где на деревьях растут зеркала, а в ручьях лежат необычные украшения, которые делают какие-нибудь фейри. Я терпеливо отвечала на вопросы, пока не прозвучал вопрос от леди Ребекки. Мне показалось, что леди очень боялась лишиться своего авторитетного положения главной подружки королевы.