От невеселых дум его отвлек чей-то окрик. Шандор придержал коня, развернул, чтобы лицом к лицу встретиться с всадником, что спешил за ними. Дождался, пока тот догонит их, незаметно положил руку на эфес меча. с одним человеком справиться не сложно, но вдруг впереди ждет засада? Может быть, и девица та не случайно оказалась у них на пути.

– Шандор Олару? – спросил парень, поравнявшись с ним, протянул свиток. – Господарь[2] видеть тебя желает.

Шандор узнал печать рода Дракулешти. Даже не развернув послание, понял, что выбора у него нет. Придется ехать в Тырговиште.

– Едем!

– Я с тобой, брат, – произнес Ферка. – Несколько дней ничего не изменят.

Шандор благодарно кивнул ему. Десять лет ждал прощения и права вернуться, подождут еще немного. Но на душе все равно было неспокойно. Не к добру потребовал Раду V, чтобы он явился ко двору, едва вернувшись с войны. Правителю не сиделось на месте? Неужели снова придется собираться в поход, так и не побывав дома? Шандор, как всякий воин, мечтал о мире больше, чем те, кто не знал войны. Бился с врагами, защищал родную землю, но не заслужил мира. До него ему как до Аравийского моря пешком. Да и дома его будто не ждали. Видно, та девица ведьмой была и нарочно перешла ему дорогу.

_______

[1] Фрагмент румынской народной баллады "Илинкуца".

[2] Господарь (слав.) – титул правителя княжества.

2. Глава 1

Десять лет назад

– Нет и еще раз нет! – указательный палец девушки уперся в грудь парня. – Отец убьет меня, если узнает!

– Я не скажу, что мы встречаемся, – ответил парень. Перехватил руку любимой, поцеловал ладонь. – Скажу, что впервые увидел тебя лишь сегодня и сразу влюбился. Попрошу твоей руки. Разве он сможет мне отказать? Нет, дважды, конечно, может, как того требует обычай, но в третий раз обязательно согласится.

Та лишь покачала головой.

– Шандор, ты знаешь не хуже меня: вражда между нашими семьями не позволит этому свершиться. Я не знаю, что стало причиной этого, но…

Умилинта опустила глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. Шандор бережно обнял ее, поцеловал в макушку, гладил по спине, пытаясь успокоить. Боролся с искушением прижать к себе и долго целовать такие желанные губы.

Сколько раз он, забыв о гордости, собирался отправиться к Петру. Готов был принести любые клятвы и пройти любые испытания, лишь бы угодить будущему тестю, но Умилинта умоляла подождать. Верно говорят, что имя определяет судьбу человека. Так и его возлюбленная оправдывала свое, отличаясь смирением и покорностью, Не сопротивлялась, плыла по течению и пыталась привить те же качества Шандору.

Последний не отличался терпением. Раз увидев Умилинту в храме в Тимошиаре, он уже не смог ее забыть. Во время службы пытался вслушиваться в слова священника, говорившего о спасении души, но взор его то и дело обращался к девушке, что стояла на коленях перед Распятием, сложив ладони у груди. Полупрозрачное расшитое золотыми нитями покрывало марамэ, наброшенное на ее голову, позволяло рассмотреть темно-каштановые косы, уложенные венцом, нежный профиль и светлую кожу. Губы, шептавшие вслед за остальными прихожанами слова молитвы, привлекали больше внимания, чем проповедь отца Иоанна.

Рядом с ней стояла девочка лет восьми-десяти. Смуглая, темноволосая, она чем-то неуловимо напоминала прекрасную незнакомку, которой любовался Шандор. То и дело крутила головой по сторонам и, конечно, поймала его взгляд. Улыбнулась и что-то шепнула своей спутнице. Та лишь на миг обернулась и тут же опустила карие глаза долу. Щеки ее окрасились нежным румянцем, сделав девушку еще прекраснее.