– Сама знаешь, вчера схоронили.

– Я про панихиду. Если поп отпел и землёй могилку посыпали крестообразно – заговор бессилен.

– Не предавала. Не верую в Бога.

– Вот какие времена – в экстрасенсов веруют, в мертвецов ходячих веруют, в чёрного кота и то веруют, а в Бога не веруют.

– Поможешь, бабушка?

Анна Петровна посмотрела на деньги, на продукты – совсем бы впроголодь жила, если бы ворожбой не промышляла.

– А если заметят гостя твоего?

– С кладбища тропинка есть, аккурат через мой огород и во двор, по ней муж ходил траву косить. Авось вернётся самым коротким путём. Никто не заметит.

– Хорошо. Жди. – Резко оборвала старуха.

– Боязно, конечно. – Призналась Татьяна. – Ты бы закляла его, чтоб меня слушался.

Старуха хмыкнула. Поплелась в соседнюю комнату.

Татьяна с любопытством смотрела на красный угол, где обычно, обрамлённые вышитыми полотенцами, у сельчан висят иконы. Полотенца были плотно сдвинуты. Что там за образа? Неужто и у колдуньи иконы, как у всех? Или там черти намалёваны? Татьяна встала и бесшумно шмыгнула в угол, отодвинула край полотенца. В углу не было ничего, и угла не было – вместо него дыра, обугленная по краям. Татьяна шарахнулась обратно, присела за стол. Помнится, слышала в детстве про огненного змея, который ведьм навещает.

Старуха вернулась, подала Татьяне скомканный поясок:

– Надень и не снимай, там слова вышиты обережные.

Когда родственница ушла, Анна Петровна достала из шкафа ветхую книгу в кожаной обложке, нашла заговор, совет, что нужно для дела, и пошла резать петуха, поскольку без крови не обойтись – жизнью за жизнь платят.

Через несколько дней встретила возле магазина Татьяну. Та шла бодро, колдунье улыбнулась льстиво, поклонилась низко. И Анна Петровна решила, что муж её навещает. А поскольку и она не была лишена любопытства, то решила посмотреть, как живёт Татьяна с мертвецом.

Стоял тихий ноябрьский вечер. Анна Петровна надела пальто, накинула поверх ситцевой косынки шерстяную шаль, сунула ноги в меховые чёботы. Взяла толстую кленовую дубину – отгонять собак. И вышла на улицу. Луна светила ярко. Вызвездило к морозу. Улица, чистая, красивая, в последние годы обезлюдела и редко где горели лампы за шторами.

Анна Петровна медленно двинулась к Татьяниному дому. Когда приблизилась, уловила стук. Глухие, размеренные удары. Анне Петровне отчего-то представилось, что к испуганной Татьяне ломится мертвец, и она стала поспешно припоминать, как усмирить такого буяна.

Стук да стук. Анна Петровна оказалась у высокого забора, окружившего дом Татьяны. Когда-то у этой бойкой бабы было справное хозяйство, однако последние десять лет муж пил, и всё пошло прахом. Как известно, в селе без мужика трудно держать много скотины – сил у женщины не хватит одной сено косить, кукурузу с полей подворовывать, зерно с тока возить, навоз убирать, сараи ремонтировать. Обычно одинокая держит курочек да козу. И дивилась Анна Петровна – почему Татьяна затосковала по мужику, который только водку пил, да дебоширил. Разве не её видела старуха месяц назад, убегавшей от мужа, который ещё и топором размахивал? Но сердцу не прикажешь, – решила старуха, видно любила глупая Танька своего пропойцу.

Топор! Да, точно – из-за забора доносился стук топора. Картина ещё страшнее представилась Анне Петровне – в куски разделал жену мертвец. Она постучала в ворота.

– Кто там? – Спросила Татьяна спокойным голосом.

– Пришла посмотреть, как поживаешь, сродственница.

– Занята я. – Хозяйка открыла узкую калитку рядом с замкнутыми на амбарный замок воротами, заслоняя собой обзор. Лицо довольное, глаза бегают. Но Анне Петровне надо было знать всё до конца, она оттеснила Татьяну и ступила во двор.