– И поспешила бы. Говорят лесные братья о-го-го! – раздается в дверях. – Зря я не попробовала при жизни!

– Помощница некроманта, говоришь? – обращаюсь я к лепрекону и с удивлением отмечаю, что тот закрывает глаза.

– Лери, – выдыхает Берти так, словно небо в этот момент начинает стремиться к земле. – Мы раскрыли вашу тайну!

Надо в этот момент видеть лицо Риэля. Пунцовый цвет его щек кое-где уже побледнел и эльф пошел пятнами. Его глаза блестят как два драгоценных камня. Мне надоедает созерцать все это, я хватаюсь за ручку камеры номер восемь и захлопываю дверь.

– Так, слушай меня, Берти, – раздаю распоряжения. – Пленников отмыть, накормить и утром привести на беседу.

– Связанными? – уточняет распорядитель моего рабского приюта.

Тогда я опускаюсь перед лепреконом на колени. Неожиданная догадка осеняет.

– А надо? – спрашиваю. – У каждого ведь есть рабская печать.

Лепрекон чешет шею и вдруг выдает:

– Может, и не надо, – он смущенно улыбается мне. – Но откуда тогда возьмется покорность и уважение к вам?

– Мне плевать! – с этими словами я встаю и разворачиваюсь.

Этот день меня доконал. Как сам день, так и куча не к месту оголенных и страстных мужчин. Мне надо выспаться и привести мысли в порядок. Очень может быть, что, проснувшись, я всего-навсего окажусь в реанимации где-нибудь в столичной больнице и бред закончится сам по себе.

Ночью мне снится Свен, блистающий своими без преувеличения шикарными мускулами. Оборотень медленно раздевается или может быть он танцует какой-то ритуальный танец своего клана – не важно, главное, у него это получается ну очень соблазнительно и провокационно. Я успеваю вдоволь налюбоваться на накачанное тело, прежде чем Свен наконец переходит к набедренной повязке…

И… меня будит запах выпечки.

Вначале я прихожу в восторг. Ну вот! Так пахли булочки из соседнего кафе. Я так и знала! Я даже не в реанимации, кто-то отвез меня домой. Какое счастье! Хотя конечно я буду скучать по накачанному Свену и Риэлю, который всегда не против, но, правда, пусть эти двое лучше остаются в моих фантазиях.

С этими мыслями я распахиваю глаза и нет… никакого родного дома. Под угрюмым покрытым деревянными балками потолком покачиваются железные цепи. Протянув руку вправо я обнаруживаю плетку с металлическими наконечниками.

Вот… же!

Мне остается только запустить орудием пытки в потолок. Но, так как бросаю я неловко, чертова плеть падает и больно ударяет мне ручкой в солнечное сплетение.

Подскакиваю, потому что сон как рукой снимает.

– П-ха! Ха-ха-а-а! – получается выдохнуть разом через рот и через нос.

Затем я прислушиваюсь. В комнате подозрительно тихо и нигде нет Берти. Он так часто появлялся вчера, что это выглядит уже по-настоящему странно. Куда этого лепрекона нелегкая унесла?

Я конечно же завалилась спать не в жутком корсете Лирии. Пришлось потратить какое-то время на то чтобы все это великолепие расшнуровать, а потом я нашла черную как ночь рубашку. Длинные чулки я тоже сняла, как и туфти, прости господи, с шипами. Так и представляю себе как оборонялась милашка-Лирия, зарядив вот этим вот кому-нибудь в пах.

Так что теперь я ступаю босыми ногами. Деревянные половицы кое-где скрипят. Но потрясающий аромат булочек так и манит. “Может, я все еще брежу?” – приходит на ум.

Есть очень хочется. А еще в мрачном замке перевоспитательницы рабов сегодня на удивление светло. Солнечные лучи падают на пол, расчерчивая его на квадраты. Я ловлю себя на том, что даже решетки, укрепленные на окнах, сейчас уже не пугают.

В какой-то миг я задумываюсь над тем, что нужно было, наверное, прихватить с собой плетку. Мало ли кто нападет, а я понятия не имею о том, как защищаться!