— А как же с-суп? — зашипела Зика.

Кот, судя по сверкнувшим глазам, был с ней солидарен. И только шустрик с Жориком просто расслабились и продолжили плескаться.

— Он горячий, а я спать хочу. — Как назло, стоило это произнести, как глаза сами собой стали закрываться.

—Так ты налей и иди, — предложил Барс, алчно облизываясь, словно его до этого не кормили.

По идее логично, но куда в них столько влезает? Ладно, что-то я совсем расклеилась, плохо соображать стала. Последние силы потратила на успокоение кота. Поэтому, налив в миски суп, я отправилась на второй этаж, где меня ждала мягкая постель.

М-м, подушка… одеяло… красота!

А уж сны какие дивные снятся…

Утро на дворе, роса на траве, птички заливаются – встречают солнышко. В окна врывается свежий ветерок, колышет занавески, зовёт прогуляться. Зика с Барсом вчерашний суп доедают, Шустрик харчит пойманного сверчка, Жорик тоже кого-то заманил в свои ловушки. Я, зажевав ватрушку, иду к деннику. В руке у меня парочка огурцов. Подхожу к клетке, смотрю на зверя, а он, в отличие от реальности, не избегает прямого взгляда, напротив, смотрит пристально. Прямо в душу заглядывает. И сам свою открывает.

И видится в ней не зверь шипастый, а мужчина. Высокий, статный, белокурый. Глаза сияют, сам он улыбается, да так радостно, аж сердце ёкает. Руки тянет, мол, выпусти меня, я не причиню тебе зла.

И я, завороженная его внутренней сутью (точнее своими девичьими фантазиями, ведь это сон, и я какой-то частью мозга это даже осознаю), снимаю заклятие с клетки. Тут же расходятся прутья, делая одну из сторон открытой, мужчина шагает ко мне, краем глаза замечаю, как за его спиной, опаздывая на миллисекунды, движется его шипастая спина и хвост. Нет, он вроде как человек, а на периферии зрения отражается его внешний облик.

Временный.

— Кто ты? — спрашиваю его, но изо рта не вырывается ни звука.

Только губы шевелятся. Раскрываются навстречу его губам…

— Тинька, ну-ка марш домой! — откуда-то издалека раздаётся голос моей сестры Вильсы.

Любит она мной командовать, зараза.

— Нельзя целоваться с кем попало! — вторит ей бас дяди Ортоса куда громче.

— Да отстаньте вы от девочки, пусть поспит уже! — Кто-кто, а тётя Наташа всегда за меня.

Драх, эта голоса так не вовремя! Смотрю я на мужчину, а он снова зверем стал. И вокруг почему-то темно, а я в своей комнате, а не в деннике, лежу на кровати. И тяжело мне так лежать почему-то, грудь сдавливает и жарко, словно печку по-зимнему натопили.

А перед глазами сияющий в сумраке взгляд. Зверя. Не человека, как мне только что привиделось. И это, бляха муха, происходит наяву!

Или всё-таки сон?

Испуг быстро прошёл, потому что агрессии в звере я не почувствовала. Да и не определилась я с восприятием: считать происходящее явью или продолжением странного видения.

Собственно, какая разница?

Он сейчас меня либо примет, либо сожрёт. Последнего, конечно, не хотелось бы, но и бить его магией рука не поднимается. Пришёл ведь, в лицо дышит, а мог бы уже загрызть. Или просто смыться из Заповедника.

— Как ты выбрался из клетки? — хрипловато спросила я.

Сопение мне было ответом.

Влажный нос ткнулся в ухо, немного кольнуло (видимо, он решил попробовать меня на зуб) и отпустило. Что характерно, иглы на спине и копчике втянулись. Сам он переступил с лапы на лапу, пытаясь удержать равновесие на мягкой перине. Зацепился когтём за простынь, рыкнул, когда не смог сразу отцепиться.

— Давай я. — Аккуратно протянула руку, но прикасаться не спешила.

Всё же по лезвию бритвы хожу. Кто его знает, как он на моё своевольство отреагирует?