Одно обнадеживает: за высоким забором особняка нет хищных растений. По крайней мере на глаз.

Несмотря на все, в воздухе пахнет обалденно. Цветочно, немного фруктово и чуть-чуть забродивше. И это запах идет с территории особняка.

Я  хватаюсь за прутья ворот и пытаюсь вскарабкаться наверх. Мышцы тут же дрожат слабиной, и я срываюсь вниз.

– Не убейтесь, госпожа.

– Ингрид, – напоминаю я, немного запыхавшись. – И на ты.

Тело мне попалось изнеженное и слабенькое. Видимо, только и делало, что на софе лежало, да крестиком вышивало. Или гладью. Или еще бог знает чем.

Трогаю большой замок. Он поржавел, пахнет железом, и от него холодит руку, что особо странно при такой жаре.

Оглядываюсь в поисках подручных материалов. Вокруг пышная зелень – настоящие тропики на вид. И ничего полезного для скалолазания. Даже палок в округе нет.

Беру камень под ногами и кидаю в увитый местным плющом забор. И зелень тут же приходит в движение, шуршит листьями.

– Перелезть не получится, – выношу вердикт я.

Смотрю на Киару. Та прикусывает до крови губу.

– Не дорожишь маникюром? – спрашиваю ее.

– Что?

Ага, такого местного женщины не видывали.

– Говорю – копать руками будем.

– Как?

– А вот так. – Я опускаюсь на колени перед воротами и начинаю ковырять пальцами землю. – Поняла? Присоединяйся.

– Госпожа!

– Я – Ингрид. Можешь называть кратко – Ирой.

Киара неловко опускается рядом, с тревогой смотрит на меня, несмело начинает копать. С каждой секундой она становится все энергичней и яростней, потому что почва здесь рыхлая.

В четыре руки мы роем себе проход под воротами. Ломаются ногти, зарабатываются заусенцы, появляется кровь, но нам плевать. Растения за нами все быстрее приходят в себя и все громче шелестят листвой.

Мы возимся долго. Очень устаем. Пьем, немного отдыхаем и снова за дело, пока не вырываем яму, через которую можем влезть внутрь.

– Давай первая, – говорю Киаре.

И она наплевав на платье ложится на живот и змеей проскальзывает внутрь. Мое тело не такое грациозное и ловкое. Но ничего, подтянем.

Я оказываюсь по ту сторону забора и смотрю на чемодан на другой стороне.

– Забыли!

Протягиваю руку, хватаю его, тащу, но он не проходит краями – застревает. Приходится расширять яму.

Наконец, и я, и Киара и чемодан на территории особняка.

Откуда-то берутся новые силы. Впереди сорняки по грудь, на вид безобидные, даже знакомые, родные такие.

– Я боюсь, – говорит Киара.

– Идем, – я первая протаптываю тропу, приминая ногой длинные ростки.

Кое-где они колючие и толстые, кое-где тонкие и податливые. Я словно оказалась на своей даче после того, как месяц серьезно болела.

– Эх, сейчас бы газонокосилку!

– Чегось?

– Говорю, тут точно есть садовые принадлежности для покоса. Но сначала посмотрим, что у нас с домом, а потом уже найдем сарай.

Киара поглядывает на меня с опаской, но молчит. Я же стараюсь разглядеть владения.

Вижу две оранжереи с выбитыми стеклами. Виду пристройку в стороне. А еще вижу деревья с фиолетовыми фруктами, от которых и идет пьянящий аромат. Там разбит небольшой сад из них.

Мы идем мимо, и я вижу, что плоды переспели. Оттого и пахнет перебродившим. Урожай скудный, даже если бы все были спелыми. За деревьями давно никто не ухаживал и они болели – это видно по стволу и листьям.

Нога путается в траве. Наклоняюсь и вижу ярко-красную ягоду земляники. Срываю ее и протягиваю Киаре:

– Хочешь?

Та смотрит на ягоду и сглатывает, но не решается брать.

– Это земляника.

– Знаю. Просто боюсь тут есть. Говорят, старая госпожа выращивала ядовитые фрукты и ягоды. Тут не зря хищники не растут.