— Что ни год, то наука все дальше движется к новым вершинам, - матушку явно радовали эти самые «достижения науки».

«Знали бы вы, что в моем мире есть уже и космос, и телефоны у каждого,» - подумала Александра и посмотрела на только что вошедшую пару. Женщины, скорее всего, мать с дочерью, путешествовали вдвоем, приходили к обеду и ужину разряженными в новые платья.

Мамашка явно девушку загнобила, и каждую минуту Саша слышала от их стола шепоток с очередным: «Ешь медленнее и не опускай глаза в тарелку», «Подтянись и не сиди, как филин на ветке»

Александре, а точнее Светлане Борисовне, стало жаль девушку. Ровесница Сашеньки, а забитая, как волчонок. Мать ей салатов заказывает постных да воды с газом, «чтобы щеки из-за ушей меньше торчали». Да, прямо так и выражается. А девушка вечером к проводникам тайком бегает. Потом шоколад в фойе ест с таким упоением, что даже Светлана один раз следом за ней пошла и купила шоколадку, хоть и не любит вовсе сладкое. Лучше мяса или рыбы съесть – вот это уж истинное удовольствие!

— У меня сил больше нет слушать такие унизительные речи, матушка, - девушка, наконец не выдержала, бросила салфетку на стол и выбежала из вагона-ресторана.

— Стой, Софья, не бесстыдствуй прилюдно! – женщина встала и выкрикнув во всеуслышание ее имя, присела обратно и осмотрелась, выражая полное извинение за дочь своим видом.

— Я схожу в купе. Принесу конфеты, - Сашенька встала и, улыбнувшись матушке, последовала за девушкой. Она знала, что ее «дружная» семья не покинет ресторан еще час, как и все эти люди, кому надоел уже однотипный вид из окна, и возможность понаблюдать за другими пассажирами здесь – единственное развлечение. Сейчас вот, с выходкой этой Софьи, можно было смело сказать, что десерты закажут по второму кругу.

Саша прошла из вагона ресторана в следующий, где было всего четыре каюты. Две из них занимала семья Уманских, а еще две семья с пятью детьми, от которых у матушки были страшные головные боли. А вот Сашенька нарадоваться не могла малышне. Когда становилось совсем уж скучно, выходила и играла с ними, бегая по вагону, который можно было закрыть с обеих сторон, чтобы ребятишки не проскользнули в тамбур.

Саша прошла в следующий вагон. Там-то и ехала эта Софья. Пухлая и вечно смущенная, испуганная даже тем, чего еще и не сделала.

— Софья, откройте, - постучав в дверь, Саша прислушалась. За дверью поутихли рыдания, которые были слышны в фойе вагона.

— Уходите, я не знаю вас, - крикнула девушка и глухо зарыдала. Видимо, старалась реветь в подушку.

— Я помочь вам хочу, милая. Откройте, идемте ко мне, я вас конфетами угощу. Дарья наша сама их делает. Представляете, размачивает в сиропе чернослив, в него ядра грецкого ореха, и всю эту прелесть заливает шоколадом. Она даже темперировать его научилась, - засмеялась на последних словах Саша. – Вы ее видели, мы рядом с вашим столом сидим всегда. Она все еще ругается из-за поцелуев в кино, если герои не в браке.

— Метеор? – голос за дверью перестал плакать.

— Что? – не поняла Саша.

— Конфеты эти. «Метеор» называются.

— А! Может, и «Метеор», я не в курсе. Вот, бастурму от колбасы отличу, а «Метеор» от «Белочки» - это вряд ли, - засмеялась Александра, сказав чистую правду.

Дверь открылась, и за ней Саша увидела красное лицо Софьи. Она все еще продолжала всхлипывать, как малыш, которого мама оставила в детском саду.

— Иди, я тебя обниму, девочка, а потом мы напишем твоей матушке записку, что ты ушла в гости к своей подруге во второй вагон, - Саша раскинула руки, и белокурая девушка бросилась в ее объятия, снова начав рыдать.