— Лорд Хэннер, — обратилась к нему Халли, — у меня с утра есть свежайшая выпечка. Я знаю, что ваша матушка, леди Елуиза, очень их любит.

— Заверните с собой, — он отвернулся от меня и устроился подальше, у стены. Но так, чтобы наш столик было прекрасно видно.

Дик и Халли тут же кинулись на кухню. Я встала. Если правильно понимаю, наш завтрак окончен. Подхватила сковороду и последовала за ними.

— Леди, — остановил меня голос мэра.

Я замерла. Нехотя повернулась к дракону.

— Я редкий гость в трактире, — холодным шелком прозвучал его голос. — Хотя очень люблю, как готовит леди Халли. Зачастую мои слуги приносят еду с ее кухни. Да и сам я редко, но захожу. Однако вас я не припоминаю.

— Я племянница леди Халли, — я скромно потупила взор, крепче сжав сковороду. Нет, я не собиралась ее применять, но как-то спокойнее было, когда железяка рядом. — Приехала недавно, помогать по хозяйству.

— Издалека? — голос мэра перетек в чарующее журчание. Ручей, готовый вот-вот сорваться в стихийный поток.

— Да, лорд-мэр. Издалека.

— Откуда?

Черт бы побрал этого дракона. Мы с «тетушкой» пока еще не обсуждали, насколько издалека я приехала. И где это, черт возьми, находится? Как называется? Хорошо, что на помощь мне пришла Халли, явно услышавшая интерес мэра ко мне.

— О-о-о, — радостно протянула она, приблизившись к столику и встав между мной и лордом Хэннером. — Вижу, вы уже познакомились с моей племянницей. Она прибыла совсем недавно из Гремена.

Дракон приподнял бровь.

— Вы уехали так далеко от своей семьи?

— О-о-о, это грустная история лорд-мэр, — тоскливо завела Халли, отвечая за меня. — У бедняжки погибли родители, и я единственная ее родня.

Мужчина с сомнением выслушал хозяйку, хотя той было все равно. Она тут же улыбнулась.

— А вот и ваша похлебка, — сунула дракону горячую пиалу в руки. Он поморщился, ставя ее на стол.

Похлебка выглядела более чем аппетитно: золотистая, с сухариками на поверхности.

— А это для леди Хэннер, — тетушка сунула еще один пакет в только что освободившиеся руки мэра. — Ее любимые, с заварным кремом.

Пока мужчина ставил пакеты на стол, я юркнула на кухню. Вернулась, когда он покинул таверну. Прошла по залу со сковородой, которую я отмыла от нашего недоеденного завтрака.

Тряпки и швабра стояли у стены, не планируя убираться. Я направилась к ним.

— Он мне не понравился, — раздалось где-то совсем близко шелестящим голосом. Я остановилась, оглянулась. В зале никого. Халли ушла в амбар за тыквой. Сегодня было решено включить в меню запеченное в тыкве мясо. Дик стоял у барной стойки и протирал бокалы. Заметил мой взгляд.

— Помочь? — он улыбнулся. — Эта утварь очень своенравная.

Вышел и, сведя грозно брови, приказал:

— Убираться. Быстро!

Тряпка выскользнула из моих рук и начала торопливо сама протирать сковороду. Метла и швабра подскочили и взялись за уборку.

— Строже с ними надо, — подмигнул мне бармен и вернулся к своим делам.

— Вот так убираешься-убираешься, — едва слышно, но очень тоскливо завел кто-то совсем рядом, — и никто даже спасибо не скажет.

Я чуть на месте не подскочила, едва удержав сковороду в дрогнувших руках. И почти носом уперлась в Мотю. Деревце стояло, слегка трепеща листиками.

— Где благодарность?

— Т-ты! Ты! — начала я заикаться и сковороду к себе прижала. Тряпка задумчиво зависла около нас, рассматривая бывшую метелку.

— Вдохни-выдохни и досчитай до десяти, поможет, — подсказало деревце.

Я с размаху села на ближайший стул.

— Но как? — спросила глухим шепотом.

Деревце покачало веточками. За ночь их выросло еще больше. Если так пойдет дальше, то вскоре придется пробивать крышу.