В глубине души я знала ответ, но обязана была спросить. Анализ глух к человеческим чувствам, но любит сухие цифры.

Воздух похолодел. То страшное давление, накрывшее меня на ужине с императором, отозвалось в теле знакомой дрожью. Генералу не понравился мой вопрос. Какие тут нежные драконы. Мне вот не нравится, что моей жизнью, магией и душой распорядились без моего участия.

— У меня всего один брат, вейра Эйвери, — преувеличенно вежливо отозвался генерал. — Вам ли не знать.

Звучало очень жёстко, словно лично я несу ответственность за популяцию императорской семьи. Нахмурившись, покопалась в памяти Эйвери, но не нашла ничего дельного, связанного с высшей знатью Вальтарты. Род Леяш был крепок и знаменит, но вёл ничем не примечательную жизнь. Да я даже имени первого генерала не знала! То есть не я, а Эйвери, но теперь поздно пытаться отделить себя от ситуации.

Я стала Эйвери, и стрелы, нацеленные в её сердце, ударили в моё.

— Откуда бы мне знать, я полжизни провела в монастыре, — сказала равнодушно. — Туда новости долго ходят, бывает и на год запаздывают.

У входа в храм я споткнулась, и, к моему удивлению, Харраш меня аккуратно поймал за локоть, удерживая от падения. Вместо стандартного «спасибо» я круто развернулась, поднялась на носочки и, схватив генерала за отвороты военного плаща, дёрнула на себя.

Навек в памяти отпечатались мелькнувшая во взгляде беззащитность, разомкнутые в протесте губы, сдвинутые грозовыми стрелами брови, когда я, наконец, закрыла глаза и ласково коснулась рта.

Генерал не ответил на поцелуй.

С тем же успехом я могла бы ласкать камень. Только горячий камень. Живой. Полный едва сдерживаемой… страсти? Ненависти?

Это уже неважно. Генерал Харраш, единственный брат императора, не просто желал мне смерти, он её курировал, отслеживая все этапы моего низвержения от изнасилования мужем до гибели в пещере Арахны.

Потом оттолкнула.

Кажется, я закрыла свою извечную травму самым неприятным способом из возможных. Получила интересного мне мужчину быстро и сразу, чтобы не отвлекаться на него в процессе решения насущных и более важных проблем. А то знаю я себя — буду переживать, накручивать и, не приведи бог, ещё и фантазировать. А какие фантазии, если мной планирует закусить Арахна, благодаря как раз этому дракону?

Всего-то неделю назад такая ситуация была бы для меня за гранью, но смерть что-то окончательно поменяла во мне.

— Спасибо, что проводили, — вежливо поблагодарила я своего спасителя, окончательно окаменевшего от моего поцелуя.

Пришлось обойти генерала по кругу, осторожно забрав из его рук свои вещи. Прикинув маршрут, я двинулась по внешнему периметру в сторону молельной залы. Генерал отмер и устремился за мной, но заметила я его только когда полезла в знакомое окно и случайно задела ботинками. Один из них свалился в траву.

— Ботинок подайте, — генерал уже успел впасть в знакомый ступор, поэтому я перегнулась через окно и нетерпеливо потыкала пальцем в траву. — Да вон же он! Давайте его скорее.

Не отводя от меня взгляд, он щёлкнул пальцами, и ботинок вылетел из травы и буквально упал мне в руки.

— Вы сегодня необычайно молчаливы, но очень милы, — защебетала я Харрашу, пытаясь в процессе закрыть раму.

Он без особого напряжения попридержал её пальцем, а заодно и меня, почти повисшую на ней.

— Зачем вы это сделали? — спросил глухо.

Я замерла и взглянула на генерала внимательнее. Сумасшедшая химия, которой меня жгло вторые сутки, утихомирилась. Наверное, потому что логично мыслящие люди, вроде меня, хоть и хорошо подсаживаются на эмоциональные манипуляции, но отлично понимают слово «нет». «Нет» означает конец пути. Полное и бесповоротное окончание. Небытие.