Несмотря на темноту и возраст, бабка передвигалась довольно уверенно. А вот я, едва переступив через порог, сразу же что-то зацепила ногой и едва удержала равновесие. Хороша бы я была помощница, если бы сама растянулась на полу и бабку уронила.

Старуха проворчала:

 — Свет зажги пока еще не привыкла тут. Потом все переставишь по-своему, спотыкаться ужо не будешь.

Пропустив мимо ушей намек на то, что мне тут жить, я робко поинтересовалась:

 — А выключатель у вас тут где?

Бабка остановилась и перестала тянуть меня за собой вперед:

 — Какой такой выключатель?

 — Ну, свет чем включить? — Я почувствовала себя полной дурой. Либо бабка такая хорошая актриса, либо я слишком сильно приложилась головой. — Рычаг такой, для подачи электричества в лампочку.

Бабка сердито фыркнула:

 — Не морочь мне голову! Какое электричество? Пошли малый магический импульс, и орииты засветятся. — И с гордостью добавила: — У меня их аж три!

Судя по интонациям, старуха явно ждала от меня восторженной реакции. Но мне, честно говоря, было не до бабкиного самолюбования. Игра зашла слишком далеко. Я раздраженно отобрала у старухи свою руку:

 — Послушайте, уважаемая, вам не кажется, что вы перегибаете? Какая магия? Какой импульс? Хватит мне морочить голову сказками для идиотов! Терпеть не могу эту ерунду! Хоть дочка и зачитывается фэнтези!

Секунд тридцать висела тишина. А потом раздался звук, как будто бабка щелкнула пальцами. В следующее мгновение чуть впереди и правее меня стало светлей, и стало понятно, что там дверной проем. А странный, чуть голубоватый свет горит в другом помещении.

Света было достаточно, чтобы разглядеть впереди по левую сторону стол, заставленный кухонной утварью, и полки на темной стене, на которых громоздились какие-то горшки и склянки. Назвать бутылками или банками то, что мой глаз выхватил в мягком полумраке, язык не поворачивался.

Я все еще растерянно оглядывалась по сторонам, когда бабка едва слышно охнула и начала оседать вниз. Я с трудом успела ее поймать, и поразилась, каким невесомым оказалось старческое тело. Наверное, весь вес, который я ощущала, приходился на те тряпки, что были на нем надеты.

Старуха еле слышно прошептала:

 — Помоги добраться до лежанки… Последние силы израсходовала на свет для тебя…

Мне сразу стало безумно стыдно почему-то. Я молча поудобнее перехватила иссохшееся старческое тело и направилась туда, откуда лился свет.

Вопросов, где находится лежанка, у меня не возникло. Едва переступив порог комнаты, я увидела огромную, потемневшую от времени, копоти и длительной эксплуатации печь, чем-то похожую на ту, на которой раскатывал в мультике Емеля. Сбоку от печи стояло что-то среднее между лавкой и кроватью. Во всяком случае, на нем было приподнятое изголовье и сбившееся, откинутое в сторону лоскутное одеяло.

Подойдя поближе, я аккуратно, стараясь не касаться «постельного белья» опустила на ложе старушку. От тряпок шел кислый, затхло-неприятный запах. И я с трудом удержала гримасу отвращения. Вокруг царило если не запустение, что что-то очень близко к тому. Что-то на косплей это уже не похоже. Скорее, на логово бомжа.

Бабка пошамкала губами, устраиваясь поудобнее, и тихо попросила:

 — Погляди там, в печи, горшок с настойкой. Налей мне в кружку. Мне б продержаться еще хотя бы чуток, чтоб тебе все рассказать. Поздно ты пришла. Показать уже не смогу. Сама будешь все смотреть.

В полной тишине дома было слышно лишь тяжелое дыхание бабки да мои хлюпающие шаги. Кроссовки сохнуть и не собирались. И я уже и не знала, что мне думать. Ледяные ноги в мокрой обуви точно не к добру. А тут еще эта бабка, непонятное какое-то освещение, еще более непонятные слова. Куда я попала? Что происходит? Я уже даже укладкой пару раз щипнула себя за разные места. Боль была самой что ни на есть реальной, а непонятная действительность вокруг и не думала развеиваться. И на инсценировку похоже было все меньше и меньше.