Снаружи кузницы стоял мужчина, по виду, её хозяин. Красные от жара щёки его пылали, как сам огонь, с которым он работал на протяжении всей жизни.  Я подошла к кузнецу и поздоровалась. Раньше он выполнял небольшие заказы для приюта, когда тот был в расцвете.

– Добро пожаловать! Вы, я так полагаю, леди Бри? Ребята рассказали о вас. Они очень воодушевлены вашим приездом. Решили, наконец, выбраться?

Я улыбнулась:

– Да, решила отправиться в ратушу. Пожелайте удачи.

– Хех, удачи! Замолвите и за меня словечко, вдруг к вам они прислушаются? Что-то заказов становится всё меньше, неужто людям больше нет нужды в моём ремесле?

Я пожала плечами:

– На вашем месте не стала бы сильно рассчитывать на меня, – улыбнулась и отправилась дальше, помахав ему на прощание рукой.

Чем ближе становились ворота, тем больше отступала лесная тишина. Издалека слышался базарный галдёж и ржание лошадей. Где-то вдалеке раздавалась музыка уличных дудочников.

Пройдя через арку, я влилась в городскую суету.

– Горшки! Покупайте глиняные горшки! Крепкие, вместительные, в хозяйстве сносу не будет!

Хриплому крику пухлой женщины вторил мужской чуть поодаль:

– Рыба! Свежая рыба! Недорого!

– Платки! Платья! Камзолы!

Я на мгновение остановилась возле телеги, на которой была разложена разнообразная одежда. Среди нарядов в глаза бросились несколько простеньких детских комбинезонов и с десяток пар носков из овечьей шерсти.

– Сами делаете? – ткнула пальцем на груду вещей.

Седая женщина утвердительно кивнула:

– Все сами! Овчина, пенька, рами, льняные рубахи!

Я достала из сумки свёрток с заячьими шкурами и приоткрыла, давая торговке заглянуть.

– Отличные шкурки. В самый раз для тёплых одежд вельмож.

Старуха перестала кричать и прищурилась:

– Скок просишь?

Я подошла к телеге и отложила на край два комбинезона и две пары носков.

– Ишь, чего удумала! Маловато будет твоих кроликов.

Я наклонилась к ней и заговорщически ухмыльнулась:

– За мои шкуры ты выручишь больше, чем за это детское тряпьё.

Торговка зашамкала сухими потрескавшимися губами, но затем отвернулась и продолжила кричать, призывая покупателей.

Я пожала плечами, застегнула сумку и прошла мимо неё дальше. После нескольких шагов меня кто-то схватил за локоть.

– Ладно, давай сюда, – досадно поморщилась женщина и протянула мне детскую одежду.

Я вручила ей свёрток и схватила покупку, прижав к груди, как драгоценность.

В воздухе витали запахи жареного мяса, жжёной древесины и конского навоза, смешанного с “ароматом” протоптанной земли, что противно чавкала под ногами. По обе стороны протянулись ряды с лавками, телегами, бочками. Каждый торговал чем мог и на чём приходилось. В конце этого туннеля виднелись длинные резные ворота в ратушу, а по бокам от них высились крыши жилых домов. Из их труб валили клубы дыма.

Мимо меня пронеслось несколько мальчишек, на ходу откусывая и перебрасывая друг дружке булку хлеба.

Вдруг перед моим лицом взмахнули вонючей рыбиной, я едва успела увернуться от неприятной пощёчины.

– Ры-ы-ы-ыба! – закричал торговец мне прямо в ухо.

Я отпрыгнула от него ещё дальше и, недовольно покачав головой, направилась прямиком к воротам. Подле них стояли два стражника с копьями, одетые в военные тулупы и шлемы.

– Кто такая? Чего надо?

Я сначала растерялась, но затем набрала воздуха в грудь и громко отчеканила:

– Управляющая детского приюта к бургомистру!

Мне казалось, что сейчас на меня накричат и развернут в обратную сторону, но стражник кивнул и с усилием приоткрыл тяжеленную дверь.

Окрестности ратуши имели чистый и ухоженный вид. Дорога, мощёная камнем, красивые двухэтажные каменные дома, несколько приличных лавок, пекарня, откуда шёл дивный аромат свежих булок. Здание городской управы выделялось на фоне других зданий размерами и архитектурой с элементами барокко. Я насчитала четыре этажа.