От испытанного волнения силы срочно меня оставили, и я сделала попытку лишиться чувств. Но лорд Хантер не позволил мне грохнуться на мостовую – тут же подхватил за талию и для верности прижал к себе.

- Вы меня спасли, герцог. Опять!

- Эти уроды вам ничего не сделали, Мари? Вы в порядке?

Он знает моё имя! От этого открытия сердце принялось выламывать мне рёбра, да так бешено, что в глазах потемнело, и я повисла на спасителе тряпичной куклой.

Пончик, освобождённый и радостный, уже вертелся у наших ног, хватал и теребил то моё платье, то край чёрного плаща герцога. Поодаль возились в пыли и сдавленно стонали двое обидчиков, а третий оперативно растворился в вечернем сумраке.

Я заметила, что на запястьях у громил появились бирюзовые оковы, вросшие в булыжники мостовой. Поэтому нападавшие сейчас не могли встать - Норман приковал их к тротуару своей магией.

Мой спаситель был в простом плаще и камзоле без каких-либо опознавательных знаков, намекающих на высокое происхождение и титул.

Интересно, почему правитель Арлегонии шастает по улицам Эвалета на ночь глядя без охраны? Где его роскошный вороной жеребец? Где свита? Мне, конечно, повезло, что он так запросто гуляет по городу. Возможно, это его стиль – тусоваться среди народа, надев неприметную одежду, и попутно собирать нужную информацию.

Надо отметить, что моих обидчиков Норман приложил безо всякой магии, двинул каждому от души, как боксёр на ринге. Удар у него чудовищный.

- Как вы себя чувствуете, Мари?

- Я в порядке. Но откуда вы знаете моё имя, лорд Хантер?

- А откуда вы знаете моё?

- Смеётесь? Вы же правитель Арлегонии! Вас все знают!

- Уверяю, что нет. А ваше имя я знаю, так как ко мне поступают сведения об иномирцах, прибывших в наше королевство.

- Понятно.

- Зачем вы ходите по улицам так поздно, Мари?

- Вы тоже ходите!  

- Ну, ко мне точно никто не полезет обниматься, - усмехнулся герцог.

- Вообще-то, я надеялась, что на улицах Эвалета безопасно. Ошиблась!

Норман тут же нахмурился.

- Сделаю внушение мэру, чтобы усилил вечернее патрулирование.

- Было бы неплохо. Герцог… А вы не могли бы меня освободить?

Конечно, я бы всё отдала, чтобы провести в железных объятиях этого мужчины ещё пару часов, от него так пахло, что у меня тихо съезжала крыша. Но… Понежилась капельку – пора и честь знать. А то герцог ещё решит, что я к нему прилипла, как пиявка.

Ну… Если честно… Да. Прилипла.  

Норман тут же разомкнул стальное кольцо своих рук, выпуская меня на волю. А я с трудом подавила вздох разочарования. Тем не менее, могу себя поздравить: я стала кандидатом для местной Книги рекордов Гиннеса. Какой ещё деве удалось побывать в объятиях герцога три раза подряд за один месяц?

А мне удалось!

В конце улицы появились городские стражники, герцог подозвал их жестом и указал на две фигуры на мостовой. В ту же секунду бирюзовые оковы исчезли, и двое верзил смогли подняться на ноги.

Один из стражников, излучавший фиолетовое сияние, открыл портал – ту самую голубую воронку с чёрным «глазом» в центре, в которую я наотрез отказалась нырять в мой первый день в Грандейре.

Патруль и арестованные скрылись в портале, голубая воронка исчезла.

- Я вас провожу, Мари.

Чтобы справиться с эмоциями и скрыть смущение, я подхватила на руки туффона.

- Сколько хлопот вам доставляет этот шельмец, - заметил герцог.

«Я миленький! Я славный!» - возмутился Пончик, но тут же вытянул шею и зажмурился, так как герцог Арлегонский погладил его по голове. Через мгновение мы услышали довольное сопенье «туф-туф-туф», а когда Норман попытался убрать руку, Пончик тут же ухватился за неё обеими лапками и водрузил кисть герцога обратно себе на голову: «А ну, гладь! Ещё! Мало!»