Показав Бари средний палец, я что было сил швырнул пухлую сумку вверх.

Она взлетела над палубой Лудестии, а я выхватил пистоль-кулеврину.

– Бэнг, – сказал я, нажав на спусковой крючок.

Выстрел был не особо громким, всё-таки вокруг было шумно – гремели выстрелы, звенел металл, барабаны больше не звучали, но громыхали бортовые залпы других кораблей.

Однако этот выстрел настолько шокировал Бари, что он замер с открытым ртом. Глядя на сыплющуюся из разодранной сумки пыльцу радужного цвета, разносящуюся по палубе Лудестии, он, вероятно, выуживал из закутков своей памяти давным-давно забытый разговор:

– Бари, а прикинь, кто-нибудь угонит нашу красоточку?

– Ты чё, Леон, прям угонит? Из бухты? Потому как на абордаж её не взять!

– Да даже и из бухты?!

– На ней всегда кто-то есть!

– Ну да… но возможность остаётся! И представь, кто-нибудь заставит нашу девочку стрелять по нам? Фу! Меня от одной этой мысли тошнит!

– Это от пива, дружище, оно тут отстойное. Хотя если от мысли, то лучше тогда просто не думай.

– А я же подумал, Бари! Знаешь, на такой случай сделаю штуку, от которой будут на время блокироваться все системы Лудестии! Тогда мы сможем легко её вернуть!

– Эй, это вообще реально?

– Всё реально, Бари! Было бы желание! Да, придётся хорошенько мозги поднапрячь. Но… Что ты думаешь, например, про рассеивающийся порошок? Сыпется на Лудестию, и вуаля!

– Звучит как бред. О, красотка, тащи сюда свою сладкую задницу и ещё две кружки пива!

И вот сейчас на этот порошок он смотрит.

И как он вообще мог забыть, что я довёл этот проект до конца? Хм… А я вообще говорил ему? Я постоянно что-то модернизировал в Лудестии, а Бари всё-таки хоть и неплохой артефактор, но до меня ему далеко. Да и занимался артефакторикой он по нужде, а не по зову сердца.

Так что он не обо всех улучшениях Лудестии знает. Может, и не в курсе, что в контурах корабля есть нужные рисунки, реагирующие на эту смесь.

Позади меня у Франки-Штейна спал щит.

– Огонь!!! – заревел Бари во всю глотку. – Потопите их корыто!!!

Но выстрела не последовало. Ни сразу, ни через несколько секунд.

Победно улыбаясь, я побежал по планширю к Бари.

Проклятье! Какой-то рьяный офицер и его бойцы попытались меня остановить. Я рисковал свалиться в воду, так что пришлось спрыгнуть с планширя и включиться в рубку.

Я уклонился от выпада тяжёлым топором и тут же достал шею противника кончиком ятагана. Через миг заблокировал саблю другого парня, выхватил второй пистоль-кулеврину и выстрелил, сметая часть врагов.

– Кэп! Они на нашем корабле! – закричал Берг, имея в виду что Бари всё-таки повёл свой отряд на ответный абордаж.

А передо мной ехидно скалился всё тот же офицер. Бари сменил команду Лудестии, и я знать не знал, что это за накаченный кудрявый мужик, рассекающий с голым торсом.

Бритым голым торсом. И соски у этого офицера проколотые.

Эм, надеюсь, у Бари не сменились предпочтения, и он не стал засматриваться на смазливых морячков? А то как-то… не хочется думать о нём ещё хуже.

Хотя, казалось бы, куда уж хуже.

Ой, а этот проколотый ещё и орудует плёткой! Что за странное артефактное оружие!

Плётка была с двумя длинными хвостами. Взмахнув ей, офицер атаковал меня. Ух ты! Хвосты удлинились.

– Ты будешь визжать, мальчик! – крикнул он.

Фу! Какой у него противный голос!

А оружие ещё противнее – один хвост плётки оплёл лезвие ятагана, а затем ударил разрядом молнии!

В этот момент второй хвост потянулся к моему запястью, чтобы, как рассчитывал владелец, добить, и…

Он таки смог обвить моё запястье.

– Ха-ха! Ну же! Кричи! – радовался этот странный офицер, неотрывно глядя на то, как его артефакт бьёт меня током.