Буран ловко и уже привычно держал в больших руках кухонный нож, сидя за столом на их большущей кухне, пока Гром кашеварил рагу у плиты.

Они привыкли готовить вместе.

За столько лет, прожитых под одной крышей, мужчины так слаженно работали, что часто обходились вовсе без слов: один чистил, второй резал. Один стоял у плиты, второй мыл посуду — всё вместе и всё поровну.

— Завтра я подойду к ней.

— Вот! Это правильно! Вот это я поддерживаю! — закивал быстро Буран, отчего каштановые прядки его волос выбились из хвоста на затылке. — Будешь обаятельным! Я тебя научу! Сначала нарвешь красивые цветы, какие в лесу найдешь сейчас! А потом возьмешь вкусности из погреба послаще и пойдешь к ней. Чаю попьешь, по хозяйству поможешь, как настоящий мужик! Гуля, конечно же, сразу растает и влюбится в тебя без вопросов!

Буран был в восторге от своей затеи и знал, что всё сработает как надо.

Сам-то он общался с девушками без особых проблем, и его без малого все обожали, а он и был рад стараться. Нет, бабником и самовлюбленным наглецом он не был никогда. Но с девушками и женщинами был всегда обходительным, потому что больше человеческих мужиков понимал, что им и без того тяжело живется в деревне, чтобы еще выносить плохое отношение.

С Громом, конечно, сложнее будет, потому что он от природы был молчаливым и вечно недовольным.

Но ведь ради Гули он же постарается от души!

Куда он денется, если уже влип по самые кокушки! Тут теперь только в полный перед и не оглядываться, чтобы страшно не стало от собственных эмоций!

— Да, найду ее в лесу и поговорю, — пробасил Гром в ответ на излияния друга, отчего лицо Бурана вытянулось.

— Какой лес! Какой разговор! Ты меня вообще слушал? Сначала цветы!

Ни черта Гром не слышал. Он был в своих собственных мыслях и огромном нетерпении, что стоит пережить эту ночь, а там-то уж всё встанет на свои места.

Что встанет крепко и монументально — он даже не сомневался.

— Я с тобой пойду!

— Без тебя разберусь, Буран!

— Нет, не разберешься! Я тебя, ворчуна, знаю! Ты девушку только испугаешь своим басом!

— Раз сразу моего голоса не испугалась, то и сейчас переживет!

Мужчины спорили еще долго, даже когда еда была готова и они сели ужинать.

— Посуду вымой.

— Сегодня твоя очередь, — хмыкнул Буран и снова заварил себе любимый кофе, потому что знал, что ночь будет долгой, а наутро Гром себя настолько накрутит перед разговором с Гулей, что без его помощи и поддержки точно будет не обойтись.

Так оно и вышло.

Гром подскочил еще до рассвета и сел в засаду в ожидании той минуты, когда бабушки зайдут за Гулей, чтобы показать ей, где растет черемша и что это за еда такая.

К счастью, долго ждать не пришлось, и, когда Гуля ступила неловко в лес, следуя с корзинкой за активными не по годам бабушками, его сердце заколотилось так, что казалось, будто этот гул по всему лесу можно услышать.

Гром шел за ней, скрываемый листвой и деревьями, а самого буквально потрясывало от желания сделать задуманное. И как только бабушки ушли вперед настолько, что увидеть его не смогли бы, мужчина понял, что тянуть больше нельзя.

Или сейчас, или не пойми когда!

Он бы, наверное, и дальше мог сидеть в кустах, наблюдая за ней, как чертов сумасшедший.

Но желание увидеть ее глазища и ощутить, что она почувствует при виде его рядом с собой, перевесили и здравый смысл, и свои же собственные обещания к людям не лезть.

Если бы берсерк не захотел, чтобы его увидели люди, они бы не увидели, даже находись он под самым их носом. Собственно, так оно и было, пока Гром был в нескольких метрах от девушки, а она его не видела и не слышала.