Пятый занёс клинок... и сталь с лязгом налетела на сталь: Яр отвёл удар. Он успел. Не мог не успеть. Не имел права.

− Не смей, − прохрипел Яромир.

Горыня округлил глаза.

− Ты что? − выпалил он. − Ума решился? Погляди, это ж пещерный нанук! Людоед! Надо его добить, пока не оклемался. Иначе − сожрёт!

− Ничего она тебе не сделает, − Яр загородил зверя собой. − Убери меч и отойди. Быстро!

− Она... − Пятый озадаченно вскинул брови. − Но... как ты...

− Отойди, сказал! − рыкнул Яромир и прищурился. − Приблизишься на полшага − снесу башку. Усёк?

Парень испуганно кивнул, отправил меч в ножны и отступил, а Ледорез бросился к медведю. Точнее − к медведице. Упал на колени.

− Жива? − он приник к клыкастой морде, проверяя дыхание. − Я же просил не высовываться! Не смей умирать, слышишь?

Он выдернул из медвежьего брюха острый каменный шип и попытался зажать рану руками. Бесполезно. Горячая тёмная кровь сочилась сквозь пальцы, образовывая багряную лужу, которая становилась всё больше, и больше, и больше....

Погань!

− Живи, раздери тебя черти! − рявкнул Яр и выматерился, когда медведицу затрясло в предсмертных судорогах. Ледорез вцепился в окровавленную шкуру. Стиснул зубы.

Не смей умирать! Не смей!

− П-потому что погибнут все, с кем я делилась бессмертием? − голос, походивший на шелест листвы, прозвучал неожиданно, и Яромир вздрогнул. Мех под ладонью растаял, обнажая израненное женское тело. Хрупкое, нежное и бесконечно родное.

Снеженика была бледна, как мел. Серые глаза лихорадочно блестели. Миг, и по щекам и шее зазмеились трещины. Кожа, лопаясь, начала сползать с живота и бёдер. Грудь часто вздымалась, а дыхание сделалось хриплым, надсадным.

− Нет, − еле слышно ответил Яр, и сердце зашлось, как бешеное − не унять. Глупая... Неужели не понимает? Не видит? Не чувствует? Он взял её за руку. Стиснул истончившиеся пальцы. − Не поэтому. Зачем обернулась? Ты же...

− Только так смогу перенестись в Холмы, − перебила она и, слабо улыбнувшись, коснулась его щеки. − В других обличьях магия мне не подвластна.

− Тогда поторопись. − Яромир склонился к её лицу и коснулся бледных губ губами. − Бахамут позаботится о тебе. Он сможет. Я знаю.

Снеженика кивнула и растаяла, рассыпавшись на тысячи сверкающих сполохов, которые тут же угасли. Все. Кроме одного. Самый крупный искрящийся огонёк так и остался висеть в воздухе, переливаясь и мерцая.

Ледорез закрыл глаза, жадно втянул в себя воздух и шумно выдохнул. Он так и сидел на коленях в луже крови. Сидел и не спешил подниматься, тщась собрать в кучу мысли, чувства и остатки сил.

А ещё он забыл про Горыню. Напрочь. А зря...

− Это была... − прошептал парень, глядя на него во все глаза. − Это была она? Хозяйка? Так ведь?

Яромир слишком устал, чтобы кивнуть. Поэтому просто промолчал.

− Так это правда! − ошарашенно охнул Пятый. − То, что говорил Ловкач − всё правда! Он сказал, ты − предатель. А я не верил. Ни слову не верил! А теперь... Теперь сам вижу...

Яр поднял голову, и их взгляды встретились. Тёпло-карие телячьи глаза Горыни полыхали праведным гневом.

− Никакой ты не порученец! − выпалил он. − Не холоп, и не заложник! Ты... Ты её полюбовник! Вот ты кто!

Ледорез устало посмотрел на младшего.

− Нет.

− Нет?!

− Нет, − спокойно повторил Яромир и поднялся, хрустнув суставами. − Я не полюбовник. Я − муж. А она мне − жена.

− Жена? − воскликнул Горыня. − Хозяйка... Это чудовище... Монстр, насылающий нечистую силу на добрых людей... Твоя жена?

− Именно. − Ледорез потёр ушибленный локоть и одёрнул то, что осталось от верхней туники. − Так что завязывай, если не хочешь, чтобы я вспорол тебе брюхо и выпустил кишки.