огой пожёвывал, чтобы хоть как-то отбить болотную вонь.

− Ох, ну и ядрён душок! − скривился Марий, когда он закинул в рот очередной зубчик. − За версту несёт. Начинаю понимать нежить: к такому аромату на арбалетный выстрел не подойдёшь − с ног сшибёт. Бедная Люсинка. Ты не оставил ей и шанса!

Яр фыркнул − страдания похотливой вампирицы заботили мало − и послал Каурую лёгкой рысью.

Сразу за трясиной начиналась Пустошь. Безжизненная и бескрайняя, задубелая, северной оконечностью она упиралась в Лысые горы, за которыми белело скованное льдами Лютое море.

Да-а... Сколько Яр себя помнил, здесь всегда было холодно...

Путевой указатель неумолимо кренился к земле, но то, что удалось разобрать на истёртой деревяшке − радовало.

Семь с половиной вёрст. Всего лишь семь с половиной.

Очередной порыв ветра чуть не выбил из седла. Каурая заплясала, фыркнула, застригла ушами. Яр ласково похлопал кобылу по шее. Вымоталась, бедолага. Хотя он берёг её, как мог: давал роздых при первой возможности.

− Ничего, потерпи. Немного осталось, − ободрил он мохноногую подругу и прищёлкнул языком.

Кобыла медленно двинулась по каменистой тропе, а Яр погрузился в раздумья. Он снова и снова прокручивал, что и как скажет Великому Мастеру. Как объяснит своё отсутствие и обоснует возвращение. Яромир тщательно обмозговал каждую фразу, однако, когда вдалеке показались Гильдейские казармы, под ложечкой противно засосало: врать человеку, который тебя выпестовал очень и очень сложно.

Ледорез повёл плечом. Не время для сомнений. Снеженика − его женщина. Названная супруга. И он не собирается сидеть на пятой точке, зная, что ей грозит опасность.

Марий искоса глянул на него и ухмыльнулся. Яр мысленно послал его лесом и пришпорил Каурую.

Семь вёрст. Это не так уж и много.

***

В чертоге пылало аж целых три очага, и в свете пламени лицо Мастера казалось высеченным из камня. Крупный нос с едва заметной горбинкой, тяжёлый − хоть гранит кроши − квадратный подбородок, плотно сжатые тонкие губы и кустистые брови над холодными, блёкло-голубыми глазами. Он, как и другие наймиты, не носил бороды, зато мог похвалиться длинными свисающими усами. Мастер рано начал терять волосы, а потому регулярно выбривал голову, оставляя лишь соломенную прядь на макушке.

Он долго смотрел на Яромира. Долго и внимательно. Прямо сверлил взглядом. А потом резко шагнул вперёд и обнял, крепко притиснув к себе.

− Я знал, что ты вернёшься. − Он отпустил его и хлопнул по плечу. − Иначе и быть не могло.

Ледорез промолчал.

− Присядь, − Мастер жестом указал на стул с резной спинкой. − Испей мёду. Обогрейся.

Яромир сел. Плеснул в чашу ароматного варева. Глава Гильдии тоже наполнил кубок и устроился напротив.

− Ты напряжён, − сказал он. − Ждёшь вопросов?

Конечно, Яр ждал вопросов. Мало того, он даже прикинул, какими они могут быть и заранее придумал ответы.

− Выдохни. − Мастер отставил чашу и сцепил пальцы в замок. − Я не собираюсь тебя допрашивать. Мне хватает того, что ты жив и вернулся.

Марий, расположившийся у очага, метнул на Яромира быстрый взгляд. "Слабо верится", − говорили глаза друга.

Да уж...

− Я даже панихиду по тебе заказал. Траур объявил. Неделю не мог ни есть, ни спать, изводился... Корил себя, что позволил тебе отправиться в Холмы. Знал ведь, что... − он запнулся. Понурился. − Ты же мне как сын, понимаешь? − Мастер смолк, видимо ожидая реакции. Но так и не дождался. − Крепко тебе досталось?

− Хватило, − уклончиво ответил Ледорез и пригубил медовухи. От ядрёной сладости запершило в горле. Пришлось прокашляться.