Он не договорил, а Пятый охнул и попятился.

Из тумана выплыли горбатые, лишённые глаз зеленорылые создания. В перепончатых лапах твари сжимали рогатины и шипастые палицы.

Гниломорды...

Целое полчище голодных, зубастых, алчущих человеческой плоти гниломордов.

Монстры обступили их плотным кольцом, отрезав пути к отступлению.

− Думаю, на переговоры можно не рассчитывать, − буркнул Полумесяц.

"Вот уж действительно", − подумал Яромир, бросил взгляд на Горыню и, дождавшись короткого кивка, стремительно атаковал.

С яростным рыком он ворвался в ряды чудовищ, рассекая мечом буро-зелёные туши. Пятый грамотно прикрывал тылы, и Ледорез слышал свист его клинка. Они бились спина к спине, вспарывая покрытые чешуёй бока, отсекая трёхпалые конечности, пронзая низколобые вытянутые черепа, словно тыквы. Но гниломордов становилось больше, и больше, и больше...

− Откуда их столько? − Горыня увернулся от утыканной шипами палицы и рубанул широким замахом.

Яромир не ответил. Обстановка беседам не способствовала: то рогатина в грудину метит, то булава в висок летит, то щучьи зубы у самого носа клацают. Не поболтать.

Гномья сталь позеленела от крови болотных тварей. Удар, выпад, поворот и снова удар. Яр резал и рубил. Рубил и резал. Он не бился так со времён Закатной, но тогда с ним был Марий. Настоящий, а не призрачный.

− Слева! − гаркнул Ледорез, когда Пятый едва не лишился головы.

− Справа! − проорал Полумесяц, когда сам Яр чуть не напоролся пузом на копьё.

Гниломорды брали числом. Они грамотно теснили их к оголодавшей трясине, которая, пузырясь и булькая, ждала новых жертв.

Яромир выругался. Ещё пара шагов, и их утянет на дно.

Поганая погань!

Он насадил на клинок очередного супостата, второго вырубил кулаком, третьего пинком отправил в грязь, а от четвёртого получил дубиной по печени. Проклятье...

− Бесполезно! − в голосе Мария сквозило отчаяние. − Их сотни! Надо уходить!

Да уж! Легко сказать − "Надо уходить". Прорубить дорогу сквозь живую рычащую стену − в разы сложнее.

Яр поднырнул под рогатину, ушёл от удара и рассёк безглазую тварь от плеча до паха. Легче не стало. Горыня сражался, как медведь, но тоже знатно вымотался: дыхание его сделалось хриплым и рваным, а удары утратили сокрушительную мощь.

Потные, измотанные, с ног до головы залитые вражьей кровью, они неумолимо приближались к опасной черте − бурлящему болотному зёву.

− Нам не выстоять! − вскрикнул молодой наймит, но голос его сорвался.

Раскатистый гул прокатился над топью, и болота затряслись от подземных ударов. Трясина пошла рябью. Камыш зашумел. Ледяной ветер взревел, точно гигантский зубр во время гона. Горыня испуганно округлил телячьи глаза, а гниломорды, вереща, кинулись врассыпную.

− Ч-что это? − прошептал Пятый, запинаясь.

Ледорез молча взял меч наизготовку. Молодой наймит последовал его примеру и шагнул вперёд, становясь плечом к плечу. Руки у парня заметно подрагивали.

Топь бурлила и колыхалась. Подземные толчки становились всё крепче. Самый мощный заставил чёрную жижу подняться высоченной волной, а когда она схлынула, взору открылось кошмарное зрелище.

Нечто напоминало бабочку. Исполинскую крапивницу с крыльями из сросшихся тонких, острых и невероятно длинных рыбьих костей. Два огромных фасетчатых глаза сияли на бледном великаньем лице, густые тёмные волосы спускались до самой земли. Рот был зашит грубыми стежками, а на покрытом густой шерстью брюхе разверзлась пасть с зубами в несколько рядов. Крабьи ноги чудовища вонзались в грязь зазубренными хитиновыми когтями. Крысиный хвост волочился по тине. Торчащие из макушки усики оканчивались выпученными зенками, которые непрестанно моргали. Морг-морг...